генерал Майзель, пережил войну. В рамках возбужденного против него американцами 
уголовного дела он дал показания по «делу об убийстве генерал-фельдмаршала 
Роммеля». Справедливости ради нужно заметить, что его версия серьезно 
расходится с моей интерпретацией событий, основанной на свидетельских 
показаниях фрау Роммель, гауптмана Алдингера и Манфреда Роммеля. Среди прочего 
Майзель утверждал, что 12 октября 1944 года ему позвонил Бургдорф, приказал 
готовиться к служебной командировке и сопровождать его в Герлинген. Он был 
уполномочен предъявить обвинения генерал-фельдмаршалу Роммелю в соучастии в 
антиправительственном заговоре. По собственной инициативе Бургдорф тайно звонил 
маршалу накануне и предупредил его о готовящейся акции с тем, чтобы дать ему 
время подготовиться к побегу. 13 октября[48 - Так в тексте. Описываемые события 
произошли 14.10.1944. (Прим. перев.)] ровно в 12.00 они прибыли в Герлинген.

По версии генерала Майзеля дальнейшие события развивались следующим образом:

— В рабочем кабинете Роммеля генерал Бургдорф зачитал показания Хофакера и 
генерала фон Штюльпнагеля, уличающие фельдмаршала в соучастии в заговоре. 
Роммель сильно побледнел, но не стал отрицать очевидного и произнес: «Да, я 
совершил роковую ошибку и готов понести заслуженное наказание…». Потом он 
добавил, что после тяжелого ранения не вполне уверенно обращается с пистолетом 
и предпочел бы принять яд. Через 3/4 часа Роммель сел в наш служебный 
автомобиль и вскоре после этого проглотил захваченную из дома капсулу с ядом. Я 
категорически отрицаю, что это Бургдорф передал ее генерал-фельдмаршалу…

По всей видимости, мы так никогда и не узнаем подробности последних минут жизни 
фельдмаршала Роммеля. Есть множество причин, заставляющих меня с изрядной долей 
скептицизма относиться к «откровениям» генерала Майзеля, но нет ни малейшего 
повода усомниться в достоверности свидетельских показаний жены, сына и 
адъютанта генерал-фельдмаршала. Такое не забывается — страшное потрясение, 
которое все они пережили тогда, навеки запечатлело в их памяти каждое слово, 
каждый жест и каждый взгляд мужа, отца и командира.






СВИДЕТЕЛЬСТВО МАНФРЕДА РОММЕЛЯ


27 апреля 1945 года в Ридлингене сын маршала в присутствии свидетелей сделал 
равносильное присяге заявление об известных ему обстоятельствах смерти своего 
отца:

— Я, Манфред Роммель, родившийся 24 декабря 1928 года в Штутгарте, в семье 
гауптмана Эрвина Роммеля, произведенного в генерал-фельдмаршалы в ходе нынешней 
войны, и Луизы Роммель, урожденной Роллин, нижеследующим заявляю:

Мой отец, генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, скончался 14.10.1944 не от ран, 
как сообщили об этом средства массовой информации, а был убит по приказу 
рейхсканцлера Адольфа Гитлера.

17.07.1944 отец получил тяжелые ранения во время налета американских 
штурмовиков во Франции под Ливаро (Кальвадос). После взрыва осколочно-фугасной 
гранаты отец получил многочисленные переломы черепа и осколочные ранения лица. 
Ему была оказана неотложная помощь в госпитале под Парижем. Когда он стал 
транспортабельным, на машине «Красного креста» его перевезли в Герлинген. 
Угроза жизни миновала, а переломы срослись. Отец практически выздоровел и 
самостоятельно предпринимал долгие пешеходные прогулки. Могу 
засвидетельствовать значительное улучшение его здоровья, потому что часто бывал 
дома в это время — за успехи в боевой подготовке командир зенитной батареи 
несколько раз отправлял меня в краткосрочный отпуск на родину. Отец жаловался 
только на сильные боли в области левого глаза и частичную потерю зрения. Курс 
лечения проводили профессор Альбрехт и профессор Шток из университета в 
Тюбингене. 7 октября 1944 года я вернулся в расположение батареи, а 14-го меня 
опять отпустили в краткосрочный отпуск по просьбе отца. Поезд прибыл на 
герлингенский вокзал рано утром — в 06.00. Когда я добрался домой, отец уже 
проснулся и пребывал в добром здравии. Мы позавтракали и гуляли на свежем 
воздухе до 11.00. Отец сказал, что сегодня должны приехать два генерала из 
штаба сухопутных войск, и что-то с этим нечисто — у него есть серьезные 
опасения, что они прибудут вовсе не для того, чтобы обсудить с ним его новое 
назначение.

Генералы появились в 12.00, и отец попросил оставить их наедине. Через 3/4 часа 
я увидел выходящего из спальни отца. Он сказал, что только что простился с 
матерью и теперь хочет попрощаться со мной. Гитлер поставил его перед выбором: 
самоубийство или суд Народного трибунала. Кроме этого, в случае добровольного 
ухода из жизни семью не будут преследовать и ей будет гарантирована защита. Наш 
дом окружили 5 грузовиков с вооруженными людьми в гражданской одежде. Так что 
наша охрана с двумя автоматами на 8 человек была бессильна что-нибудь сделать.