АМПУЛА С ЯДОМ


Сразу же после звонка Блюментриту генерал-фельдмаршал фон Клюге связался с 
одним из военных госпиталей Парижа и срочно вызвал к телефону своего зятя, 
гауптмана медицинской службы люфтваффе.

Клюге: — Ты сделал то, о чем я тебя просил? Можешь сейчас приехать ко мне?

Зять: — Да.

Клюге: — Когда тебя ждать?

Зять: — На машине — через три четверти часа.

Клюге: — Хорошо. Я распоряжусь, чтобы тебя переправили с того берега на лодке. 
(Союзнические ВВС разбомбили мост через Сену под Ла-Рош-Гюйоном.)

Зять генерал-фельдмаршала привез ему ампулу с цианистым калием. Опасаясь 
обвинений Суда чести как минимум в «недоносительстве», Клюге решил избежать 
участи безжалостно казненных по «делу 20 июля» и несколько позже покончил жизнь 
самоубийством.

Не было прямых доказательств участия Клюге в антиправительственном заговоре, но 
Гитлер и его окружение с подозрением относились к маршалу. Очередная гримаса 
судьбы — Клюге был вынужден отправить «верноподданническую» телеграмму фюреру с 
поздравлениями «по поводу чудесного избавления» и заклеймил позором «гнусных 
злоумышленников». Положение на фронте стремительно ухудшалось.

Оборонительные порядки немцев, как и предсказывал генерал-фельдмаршал Роммель, 
оказались прорванными на нескольких участках — в условиях полного окружения 
германские дивизии вели кровопролитные бои и только некоторым из них было 
суждено выбраться из вражеского «мешка».






«ЗАТРАВЛЕННЫЙ ЗВЕРЬ»


Вплоть до «Фалезского мешка» фон Клюге находился под пристальным наблюдением СД.
 Возможно, кровавым палачам гестапо пытками удалось вырвать признания о планах 
заговорщиков на Западе, и Гитлер знал о подготовке переговоров с Эйзенхауэром и 
Монтгомери. Он вполне мог знать и об отказе генерал-фельдмаршала участвовать в 
заговоре, но подсознательно опасался, что «кровавое избиение немецких дивизий» 
заставит фон Клюге сделать решительный шаг.

В недрах ОКБ родилась версия, что Клюге «специально попал в окружение» под 
Фалезом — Треном, чтобы «вступить в личный контакт с Монтгомери для переговоров 
о заключении перемирия».

В первые августовские дни после того, как отправившийся на фронт Клюге ровно 
сутки не выходил на связь, его стали активно разыскивать из «Волчьего логова» и 
ОКВ.

3.08.1944. Штаб-квартира группы армий «Б».

Йодль: — Где сейчас находится генерал-фельдмаршал фон Клюге?

Шпайдель: — Он на фронте. Скорее всего, попал в окружение под Фалезом. Мы 
пытаемся связаться с ним, но рация молчит.

Йодль: — Кто его сопровождает?

Шпайдель: — Майор Баер и оберлейтенант Тангерман.

Йодль: — Подождите, записываю. Баер… и… Тангерман.

Позже сопровождавших маршала офицеров не раз вызывали на допросы для выяснения 
всех обстоятельств этой поездки. В частности выяснилось, что рация 
действительно была повреждена во время налета вражеских штурмовиков. Упустив 
свой единственный шанс 20 июля, фон Клюге уже не думал о переговорах с 
союзниками — его сердце было преисполнено горечи, скорби и ожидания кровавой 
развязки. Обостренный инстинкт затравленного со всех сторон «гестаповскими 
ищейками» зверя подсказывал ему, что вот-вот в горло вопьются клыки цепных псов 
Гитлера.

13 августа генерал-фельдмаршал Клюге снова был на переднем крае немецкой