приказы по развертыванию 40 танкового корпуса генерала кавалерии Штумме на 1-м 
этапе операции «Блау». Взбешенный Гитлер отдал под суд военного трибунала под 
председательством Германа Геринга всех, кто имел хоть маломальское отношение к 
злополучному перелету — командира корпуса Штумме, начальника штаба оберста 
Франца и командира 23 дивизии генерал-лейтенанта фон Бойнебург-Ленгсфельда. 
Только благодаря рейхсмаршалу и моему заступничеству удалось так или иначе 
смягчить наказание всем [316] офицерам, обвиненным в халатности и 
несоответствии занимаемым должностям. Генерал Штумме, например, был назначен 
заместителем Роммеля (и вскоре погиб в Северной Африке). 
В ходе трехдневных боев танковым дивизиям фон Бока удалось прорвать глубоко 
эшелонированную оборону противника. Вскоре немецкие войска вели ожесточенные 
бои за донские переправы, а передовые части ворвались в пригороды Воронежа. 
Однако фюрер начал проявлять первые признаки нетерпения и недовольства, считая, 
что Бок топчется на месте, в то время как нужно атаковать в южном направлении, 
вверх по течению Дона, без оглядки на тылы и фланги, не заботясь о судьбе 
Воронежа. 
Я чувствовал, что назревает очередной кризис главнокомандования и конфликт с 
Гальдером, поэтому предложил фюреру самому встретиться с фельдмаршалом и 
разобраться в ситуации непосредственно на месте. Фюрер с энтузиазмом отнесся к 
моей идее, и в тот же день, 4.7.42, мы вылетели в штаб-квартиру фон Бока вместе 
с офицером оперативного отдела ОКХ, которого отправил вместе с нами... Гальдер. 
Фюрер в необыкновенно деликатной манере изложил свою точку зрения и внес 
некоторые коррективы в ход операции. Внешне обсуждение положения и последующие 
оперативные совещания проходили в обстановке корректности и дружелюбия, однако 
я чувствовал, что фюрер крайне недоволен и уже принял определенное решение, и, 
в общем, не ошибся: буквально через несколько недель фон Бок был отправлен в 
отставку, а командующим группой армий «Б» (бывшей «Юг») был назначен 
генерал-оберст барон Максимилиан фон унд цу Вейхс ан дем Глон. 
После переформирования группы армий «Юг» для операции на кавказском направлении 
были сформированы группа армий «А» и штаб оперативного руководства. Вопрос о 
назначении командующего оставался открытым. Гальдер и я, независимо друг от 
друга, [317] предложили фюреру назначить на этот пост фельдмаршала Вильгельма 
Германа Листа. Гитлер все тянул и тянул с принятием решения, не объясняя, что 
он, собственно говоря, может иметь против опытного офицера-фронтовика. Когда 
вышли последние сроки, мы с Гальдером предприняли последнюю попытку добиться от 
Гитлера вразумительного ответа. Наконец фюрер с видимой неохотой подписал 
приказ о назначении. Однако уже первые бои на фронте группы армий «А», 
наступавшей в направлении на Ростов-на-Дону с последующими концентрическими 
ударами и выходом в Предкавказье, привели к необоснованным упрекам и обвинениям 
в адрес генерал-фельдмаршала со стороны фюрера. Совершенно неожиданно Гитлер 
заговорил о том, что Лист своими маловразумительными приказами фактически 
помешал ворваться в Ростов танкам лейбштандарта СС, сам же выступил поздно, 
атаковал вяло и т.д. При том, что каждый из нас знал: Лист действовал в строгом 
соответствии с полученными указаниями, и действовал хорошо. 
С 16.7.1942 г. передовая ставка фюрера «Вервольф» располагалась в лесах под 
Винницей. 31.8.1942 г. Гитлер вызвал фельдмаршала на доклад — в этот момент я 
находился в Берлине. Сразу же после возвращения фюрер обрушился на меня с 
упреками: зачем я порекомендовал ему совершенно никчемного человека, который 
произвел на него самое отрицательное впечатление. Это просто уму непостижимо: 
явиться на доклад с картой масштабом 1:1.000.000.000, без условных обозначений. 
В ответ на мое замечание, что он сам запретил брать в полет оперативные 
документы, фюрер разъярился еще больше. Присутствовавший при этой вспышке 
безудержного гнева Геринг был шокирован происходящим. Совершенно не к месту 
Гитлер вспомнил об инспекционной поездке Листа в Норвегию, инициатором которой 
был опять я, а он, фюрер, еще тогда заподозрил неладное и остался решительно 
недоволен результатами и т.д. [318] 
Кризис назревал. Последней каплей, переполнившей чашу терпения фюрера, стала 
инспекционная поездка Йодля на Кавказ, в штаб-квартиру 49 горнострелкового 
корпуса, штурмовавшего горные перевалы на главном направлении удара. Обсудив 
положение с командиром корпуса генералом горнопехотных войск Конрадом и 
фельдмаршалом Листом, Йодль вернулся в ставку и доложил фюреру, что разделяет 
точку зрения Листа — поставленная боевая задача выполнению не подлежит... 
Опуская подробности, скажу, что таким фюрера мне еще видеть не приходилось, а 
самыми мягкими выражениями были — «саботаж», «заговор», «измена» и т.п. 
Тактическая идея фикс фюрера, от которой он категорически не желал отказаться, 
заключалась в преодолении западных отрогов Кавказского хребта и прорыве к 
Черноморскому побережью. О том, какие сложности вызывает организация подвоза 
довольствия и боеприпасов в условиях горной местности, он и знать ничего не 
желал... 
Так как «инициатором» инспекционной поездки Йодля был опять я — я стал и 
главным «виновником» событий. Гитлер приказал мне на следующий день вылететь в 
Сталино и сообщить Листу об отставке и зачислении в «резерв фюрера»... до его 
личного распоряжения. 
Я так никогда и не узнал, кто был инициатором откровенной травли фельдмаршала 
Листа — опытного боевого офицера, прекрасно проявившего себя в ходе французской 
и балканской кампаний. Не исключено, что корни застарелой неприязни Гитлера 
уходили в далекий 1931 г., когда, будучи комендантом Дрезденского пехотного 
училища, Лист резко выступал против национал-социалистов. Допускаю также, что 
инициаторами отставки вполне могли быть рейхсфюрер СС Гиммлер или начальник 
партийной канцелярии Мартин Борман. Сие тайна великая есть...