эскадрильи истребителей и бомбардировщиков. В качестве почетных гостей фюрера 
были приглашены президент Гаха и рейхспротектор фон Нейрат. В полном составе 
присутствовал и дипломатический корпус. 
Я напрасно надеялся, что после разрешения чешской проблемы вермахт получит 
долгожданную и обещанную на самом высоком уровне передышку до 1943 г., 
решительно необходимую для завершения начавшейся реорганизации, перевооружения 
и переоснащения вооруженных сил. Формирование боеспособной армии — отнюдь не 
импровизация, а длительный [218] и многотрудный процесс: воспитание и обучение 
рядового и младшего командного составов, привитие подлинного духа боевого 
братства и многое другое — вот тот фундамент, на котором зиждется победа. Такая 
армия была у Германии в 1914 г. 
Дилетантское представление Гитлера о том, что нехватку техники и военного 
мастерства можно компенсировать национал-социалистическим мировоззрением, 
нанесло непоправимый ущерб вооруженным силам Германии. Никто не отрицает, что 
боевой дух и даже фанатизм — непременные составляющие ратных побед. Однако все 
мы прекрасно помнили, как в 1914 г. полегли под Лангемарком беззаветно 
преданные кайзеру студенческие полки — в (19)43 их крестный путь повторили не 
менее фанатичные элитные дивизии Ваффен СС. Они неизменно одерживали победы над 
всяким противником, но платили за это большой кровью — в результате вышколенный 
унтер-офицерский корпус оказался выбит подчистую, а полноценной замены больше 
не было... 
Примерно с апреля 1939 г. Гитлер в разговорах со мной стал регулярно 
высказывать наболевшую мысль о том, что пришло время окончательно разрешить все 
вопросы, по которым Германия и Польша имеют многолетние трения. Великое 
несчастье для поляков и для нас, что рано ушел из жизни мудрый маршал Юзеф 
Пилсудский. Вот с кем рейху следовало бы заключить пакт о ненападении. Увы, 
никто не вечен. Рано или поздно настанет и его день, поэтому еще при своей 
жизни он хотел бы разрубить гордиев узел проблемы Восточной Пруссии. Он 
решительно не может отложить окончательное урегулирование этого вопроса до 
лучших времен и не хотел бы оставлять столь «спорное наследство» своему 
будущему преемнику. К сожалению, современное поколение польской дипломатии 
подменило политику разума политикой откровенной дегерманизации, что и 
подтвердили последние переговоры [219] с министром иностранных дел Польши 
Юзефом Беком. 
Демонстративные воинственные поползновения министерства иностранных дел и 
внешняя политика польского государства строились в расчете на безусловную 
поддержку со стороны Великобритании. Однако объективный экономический и 
геополитический анализы неопровержимо свидетельствовали о том, что Англия 
первой отвернется от поляков, столкнувшись с нашей непоколебимой решимостью 
избыть неправедные решения Версаля. Адольф Гитлер действительно стремился 
вернуть в состав немецкого рейха исконно немецкий Данциг, но вовсе не стремился 
к войне с Польшей за так называемые «вольный город» и «Данцигский коридор» — 
как гласит один из известнейших постулатов реальной политики: хочешь мира, 
готовься к войне... 
В то время как Варшава, Париж и Лондон оплетали Европу паутиной политических 
заговоров и интриг, Гитлер принял окончательное решение и сделал парадоксальный 
прогноз: великие державы не станут таскать каштаны из огня для поляков, 
откажутся от интервенции и не будут способствовать Польше в ее военных 
приготовлениях против рейха. 
Так в мае 1939 г. Гитлер отдал приказ о проведении подготовительных мероприятий 
в рамках операции «Вайс»: приведение в состояние полной боеготовности составных 
частей вермахта, оперативно-стратегическое развертывание сухопутной армии и 
люфтваффе и нанесение контрудара по непримиримой Польше не позднее 1 сентября 
1939 г. Как и в ходе недавней чешской кампании, было строжайшим образом 
запрещено демаскировать наши приготовления проведением откровенных 
мобилизационных мероприятий, кроме того, в своих оперативных разработках ОКВ, 
ОКХ и ОКЛ должны были исходить из штатного состава вермахта мирного времени. 
[220] 
На совещании главнокомандующих составными частями вермахта фюрер отдал устный 
приказ о подготовке наступательной операции, затем последовала письменная 
директива. Сразу же после этого Гитлер по традиции удалился в Бергхоф. Это 
создавало определенные сложности для штаба оперативного руководства ОКВ и меня 
лично, поскольку приходилось решать множество вопросов посредством 
фельдъегерской связи или с помощью адъютантов фюрера. В особо важных случаях я 
лично вылетал в Берхтесгаден. 
На все время пребывания фюрера в Бергхофе в Берхтесгаден перебиралась 
рейхсканцелярия под руководством министра Ламмерса, в то время как партийная 
канцелярия постоянно находилась в Мюнхене; в Бергхофе была оборудована 
резиденция Германа Геринга; фон Риббентроп переезжал на это время в 
штаб-квартиру министерства иностранных дел в Фушль под Зальцбургом. Только ОКВ 
оказалось на положении бедного родственника и не имело практически никаких 
возможностей для налаживания служебной деятельности в таких условиях. После 
моих неоднократных представлений и просьб летом 1940 г. Гитлер разрешил 
оставить некоторые управления ОКВ в здании берлинской рейхсканцелярии и 
перевести остальные в одну из пустующих берхтесгаденских казарм. Думаю, что 
вынужденное раздробление ОКВ пришлось по душе обуреваемому маниакальной жаждой 
единоличной власти Адольфу Гитлеру и в целом соответствовало его неизреченной 
концепции «антиколлегиальности», несмотря на то, что верховное 
главнокомандование вооруженными силами Германии никогда не обладало реальной 
командной властью!