После маневров Муссолини прибыл в столицу в качестве официального гостя фюрера. 
В его честь Гитлер устроил в Берлине военный парад, а вечером многотысячная 
толпа демонстрантов приветствовала дуче на имперском стадионе. Вначале Гитлер, 
а потом и Муссолини (на немецком языке!) обратились с трибуны к ста тысячам 
собравшихся. Внезапно обрушившийся на город воистину тропический ливень в 
считанные минуты разогнал промокших до нитки людей, а мы в течение часа не 
могли добраться до машины, чтобы разъехаться по домам. 
ДАЛЬНЕЙШАЯ РЕОРГАНИЗАЦИЯ
1 октября 1937 г. начался второй этап реорганизации высшего военного 
руководства. В связи с расширением военно-политического управления вермахта и 
усложнением стоящих перед ним задач я принял решение о переформировании бывших 
отделов в управленческие группы (или управления). Вместо организационного 
отдела «Л» было создано оперативное управление вермахта, и далее: 
управление вооружений и военной промышленности 
управление разведки и контрразведки, состоявшее из трех отделов: 
А-1 — служба разведки 
А-2 — диверсии и саботаж 
А-3 — военная контрразведка (с 1937 г. абверу был подчинен международный отдел).
 
Из разросшейся службы тыла генерала Райнеке было [103] сформировано общее 
управление вермахта. Во главе каждого управления стояли опытные генералы, 
наделенные большими полномочиями и обладавшие относительной самостоятельностью. 

Первый шаг на пути создания ОКВ был сделан, хотя в ходе октябрьской 
реорганизации управления я не преследовал настолько далеко идущие цели. В 
соответствии с указаниями фон Бломберга я стремился к тому, чтобы к 1 апреля 
1938 г. четко разграничить сферы служебной деятельности военного министра и 
главнокомандующего вермахтом. Иными словами, определить круг задач, стоящих 
перед министерским секретариатом и штабом оперативного руководства. Для 
Бломберга были заказаны официальные бланки писем с разными штампами 
отправителя: «Главнокомандующий вермахтом» и «Имперский военный министр». 
Функции главнокомандующего Бломберг оставлял за собой, а мне достался портфель 
госсекретаря при министре! 
Можно сказать, что на организационно-теоретическом уровне мы были готовы к 
войне. Единственное, чего не хватало для этого — должности начальника генштаба 
в структуре военно-политического управления вермахта. Я и сегодня считаю такую 
организацию высшего военного управления принципиально верной, поскольку в ходе 
последней войны главнокомандующий сухопутной армией, например, поручал 
командующему резервной армией заниматься урегулированием задач второго плана, 
освобождая себя для решения сугубо военных проблем так же, как я предоставлял 
свободу маневра Бломбергу, взвалив на себя груз министерских функций. 
Верховному главнокомандующему вермахтом требовался относительно небольшой, но 
высокоэффективный штаб оперативного руководства. Я никогда не претендовал на 
должность начальника штаба, поскольку [104] не имел для этого достаточных 
оснований, как с точки зрения образования, так и личностных качеств. По 
известным причинам фон Бломбергу не удалось довести до конца начавшуюся 
реорганизацию системы высшего военного управления. Наверное, тогда, при 
обсуждении задач новой высшей командной инстанции, впервые прозвучали и 
названия должностей: «начальник штаба ОКВ» и «генерал-квартирмейстер 
вермахта» — хотя этот вопрос не был для нас принципиальным... 
Можно сказать, что мои служебные контакты с военными атташе были редкими и 
поверхностными, — с военными представителями работал отдел атташе сухопутных 
войск. Я был только рад, если они не докучали мне своими визитами. Если же по 
каким-либо причинам не удавалось отменить встречу с ними, тогда я вызывал к 
себе начальника отдела военных атташе, поднаторевшего в общении с этой 
«братией». Часто бывал у меня только генерал-майор Ошима, будущий императорский 
посол Японии в рейхе. Его я принимал с удовольствием, поскольку интересовался 
положением дел на китайском театре военных действий.{46} В канун Рождества 1937 
г. Ошима сказал мне, что, с его точки зрения, можно еще взять Нанкин (что 
вскоре и произошло), но сразу же после этого заключить с Китаем перемирие. 
Дальнейшее развитие событий подтвердило стратегическую прозорливость японского 
атташе, однако в Токио придерживались противоположного мнения, напрочь забыв о 
том, что в войне на территориях такого масштаба победитель должен умерять свои 
аппетиты, если не хочет, чтобы боевые действия затянулась до бесконечности. 
Сразу же после эскалации японо-китайского конфликта [105] Адольф Гитлер 
отказался от политики сближения с Китаем, проводимой Бломбергом и Рейхенау, и 
отозвал из страны немецкую военную миссию. До сих пор интересы рейха в Китае 
определялись в первую очередь интересами некоего господина Кляйна, доверенного 
лица промышленного магната Отто Вольфа. Через него в Германию поступало 
стратегическое сырье в обмен на оружие и строительство заводов и фабрик по 
производству боеприпасов и снаряжения. По поручению рейхсминистра Бломберга 
Рейхенау выехал в Китай для встречи с китайским президентом генералиссимусом 
Чан Кайши и его военным советником генералом фон Сектом, а также для изучения 
общественно-политической обстановки в стране. 
Участие Рейхенау в политических играх меня нисколько не удивило. Генерал фон 
Сект, первый советник некоронованного китайского императора, подал в отставку 
по состоянию здоровья и вскоре был заменен генералом фон Фалькенхаузеном, 
энергичным руководителем немецкой военной миссии. 
Договоры господина Кляйна и соглашения Рейхенау как уполномоченного военного 
министерства и тем самым и немецкого правительства остались на бумаге, если не