трибуны для почетных гостей. Я хорошо понимал, что прощаюсь с дивизией навсегда.
.. 
Вечером во время прощального ужина в офицерском клубе Адольф Гитлер произнес 
импровизированную речь перед собравшимися командирами и офицерами генерального 
штаба. Фюрер избрал темой публичного выступления военные действия Италии в 
Абиссинии: «Требования итальянцев справедливы. Я никогда не присоединюсь к 
позорным санкциям против Италии. Напротив, я желаю всяческого успеха дуче и 
итальянскому фашизму...» Далее Гитлер высказался в том смысле, что в один 
прекрасный момент и рейх может оказаться в таком же положении, когда 
справедливые требования немцев могут натолкнуться на [82] противодействие 
европейских политиканов. Сегодня я понимаю, что он имел в виду. Тогда он потряс 
всех нас решимостью идти наперекор всей Европе... 
Через несколько дней после возвращения из Бремена нарочный привез 
телеграмму-молнию фон Бломберга, в которой сообщалось, что мне следует срочно 
выехать в Нюрнберг для участия в партийном съезде{41} и зарегистрироваться в 
отеле, где за мной будет забронирован номер. 
Впервые в жизни мне довелось стать участником впечатляющего пропагандистского 
действа в Нюрнберге. Неизгладимое впечатление произвели массовые митинги и 
шествия на Мерцфельд и потрясающие световые эффекты во время ночных факельных 
шествий членов НСДАП. 
После съезда я встретился с женой в Берлине для решения квартирного вопроса. Мы 
осмотрели несколько уютных вилл в Далеме и в районе Розенек, но Бломберг 
потребовал, чтобы съемная квартира располагалась не далее чем в 15 минутах 
ходьбы от министерства. Мы выбрали большой дом на одну семью с небольшим садом 
на Килганштрассе, 6 — в тихом тупичке рядом с Ноллендорфплац... 
Вальтер фон Рейхенау превратил передачу дел в форменный фарс: в течение трех 
последних дней сентября он забегал в министерство в костюме для игры в 
лаун-теннис буквально на несколько минут — его ждали партнеры в спортивном 
клубе «Блау-Вайс». Единственным полезным делом, которое он сделал накануне 
отставки, было заключение соглашения о разделении [83] обязанностей между 
штабом главного уполномоченного военного хозяйства министериальдиректора 
Гельмута Вольтата и военно-экономическим штабом вермахта оберста Георга Томаса. 
Так я познакомился с Вольтатом и его людьми. 
Военно-политическое управление вермахта было детищем фон Рейхенау. С тех пор 
как в феврале 1933 г. фон Бломберг стал военным министром, скромный чиновничий 
аппарат, состоявший из политического управления и отдела личного состава, 
превратился в мощную управленческую структуру. В мое распоряжение поступали: 
Адъютант 
Секретарь-машинистка фройляйн Кэте Шиминг 
Регистратура с начальником отдела и персоналом 
Организационный отдел (по вопросам обороны) оберста Альфреда Йодля 
Международный отдел оберста Эдгара Рерихта 
Служба тыла сухопутных войск (и отдел государственного обеспечения) оберста 
Райнеке 
Отдел военной контрразведки (абвер) контр-адмирала Вильгельма Канариса 
Правовой отдел министериальдиректора Розенберга 
Бюджетно-финансовый отдел министериальдиректора Тишбайна 
Военно-экономический штаб оберста Томаса. 
С молчаливого согласия Рейхенау Бломберг распоряжался в управлении, как в своей 
вотчине, особенно в штабе Томаса и финансовом отделе Тишбайна. Разобравшись в 
ситуации, я отменил эту порочную практику и твердо взял бразды правления в свои 
руки. К моменту моего вступления в должность военно-политическое управление 
министерства в целом не соответствовало [84] своему первоначальному 
предназначению и еще не было той организацией, которой ей предстояло стать в 
недалеком будущем, — штабом оперативного руководства вооруженными силами. 
Для создания боеспособной и современной армии предстояло сломить серьезное 
сопротивление военачальников всех рангов. Главнокомандующие родов войск 
встретили в штыки идею создания централизованного штаба оперативного управления.
 Резкие возражения генералитета вызвали и наши попытки сведения составных 
частей вермахта в единое целое. Типичное «местничество» военного руководства, 
на которое можно было закрыть глаза при 100-тысячном рейхсвере и «карманном» 
флоте, не выдерживало никакой критики на фоне глобальных задач реформирования 
вооруженных сил и создания сухопутной армии и боевой авиации нового типа. К 
этому времени уже было учреждено министерство ВВС, а главнокомандующий 
люфтваффе Герман Вильгельм Геринг был рейхсминистром в составе нового немецкого 
правительства. 
Полагаю, что фон Бломберг как опытный администратор и руководитель с 
государственным складом мышления попросту спасовал перед масштабностью стоящих 
перед ним задач, кроме этого, военный министр не встретил ни малейшей поддержки 
в лице фон Рейхенау, жизненным кредо которого было пассивное следование за 
обстоятельствами. Больше всего в жизни Рейхенау боялся перетрудиться и, по его 
собственным словам, всегда «бежал трудностей». Так что Бломберг оказался 
психологически не готов к созданию «триединого» вермахта в составе сухопутных 
войск, кригсмарине и люфтваффе. 
Я энергично взялся за работу. Через некоторое время, побывав на всех 
посвященных этой проблеме совещаниях, я записался на доклад к фон Бломбергу и 
изложил ему свои соображения на этот счет. Нашим первым шагом должно было стать 
установление строжайшего [85] контроля над служебными актами военного 
руководства составных частей вермахта. Бломберг издал указ, предписывающий 
главнокомандующим всех родов войск отправлять в военно-политическое управление