докладов в ставке фюрера. У него было немало возможностей честно и открыто 
указать мне на ошибки или же обосновать опасность проводимого мной курса на 
посту начальника штаба ОКВ, тем более что я не раз обращался к нему за советом 
в стремлении завоевать его доверие или же сохранить его приязнь. 
После всех вскрывшихся на суде обстоятельств и получив столь сокрушительный 
удар в виде обличительной характеристики, данной мне одним из представителей 
высшего военного руководства Германии, считаю, что не найду в этом суде 
понимания тех непреодолимых противоречий между моим искренним стремлением к 
возрождению отечества и субъективной невозможностью реализовать мои намерения в 
сочетании с допущенными ошибками, что, в конечном итоге, и определяло характер 
моей деятельности в ОКВ. 
Организация моей защиты на процессе представляется мне отныне неразрешимой 
этической проблемой. Зная о том, какими благороднейшими мотивами 
руководствовались вы, дав согласие выступать на процессе в роли моего адвоката, 
хочу облегчить вам принятие решения и уверяю, что вполне пойму вас, если вы 
откажетесь представлять интересы столь сомнительной личности. 
Я испытываю искреннее чувство стыда и только поэтому не решился высказать вам 
мои соображения при встрече. 
С чувством глубокой благодарности и почтения. 
Искренне ваш В. Кейтель [392] 
В. Кейтель — Луизе Йодль 
9.6.46 
Глубоко уважаемая, дорогая моя госпожа Йодль! 
У меня возникла настоятельная потребность рассказать вам, как порадовала меня 
защита на прошлой неделе. Твердость, достоинство и непоколебимая убежденность в 
незыблемости солдатской чести были для меня не менее важны, чем четкость, 
внятность и довлеющая мощь неопровержимых доказательств. Колоссальный труд и 
ваша неоценимая помощь не остались втуне, а будут сторицей вознаграждены. Все, 
что мне не удалось высказать или же было упущено, сохранено в протоколах и 
документах. К счастью, главные позиции моего обвинения не имеют никакого 
отношения к Йодлю и могут быть легко опровергнуты его защитой. Мне остается 
только вспоминать об этом воистину историческом дне с чувством глубочайшего 
удовлетворения и благодарности. 
В. Кейтель — доктору Отто Нельте 
1.10.46 
Смертный приговор не стал для меня неожиданным, а вот способ его исполнения, 
откровенно говоря, потряс. Настоятельно прошу вас в очередной раз оказать мне 
бескорыстную и самоотверженную помощь и подать прошение о замене повешения 
достойной солдата смертной казнью. Нецелесообразно просить большего... Хочу в 
очередной раз засвидетельствовать свое непоколебимое доверие к практикуемым 
вами методам защиты и поблагодарить за бесценные советы и рекомендации. Думаю, 
что ни один другой защитник не смог бы представлять интересы своего клиента с 
такой личной заинтересованностью, неутомимостью и самоотверженностью. [393] 
Лиза Кейтель — доктору Нельте 
1.10.46 
...Только что написала мужу последнее письмо и надеюсь, что вам удастся 
передать его. Приговор был именно таким, каким мы и ожидали его услышать. 
Надеюсь, что мужу и Йодлю будет явлена «Божеская милость» и они уйдут из жизни 
приличествующим солдату образом. В противном случае — и это очень важно — 
никаких прошений о помиловании... 
В. Кейтель — старшему сыну 
3.10.46 
Видимо, это мое последнее письмо к тебе. Полагаю, что приговор будет приведен в 
исполнение через 14 дней после утверждения. У меня было достаточно времени, 
чтобы переосмыслить весь мой жизненный путь и держаться на процессе именно так, 
а не иначе. Я не раскаиваюсь ни в одном из произнесенных мной в Нюрнберге слов 
и не отрекусь ни от одного из них. Отвечая на любые, самые нелицеприятные, 
вопросы, я стремился говорить правду и только правду. Тем и горжусь, что чист 
перед своей совестью, перед будущими поколениями немцев и перед лицом истории...
 
Вице-адмирал Бюркнер — фельдмаршалу Кейтелю 
4 октября (19)46 
Господин генерал-фельдмаршал! 
Все хорошее и доброе, что было сделано вами в жизни, да и в этой злополучной 
войне, не канет в Лету, пусть сегодня это могут постичь далеко не все, ибо было 
сказано: «Да воздастся каждому по делам его...» 
Благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким человеком, как вы, за все 
доброе и хорошее, что видел от вас я и все ваши сослуживцы за годы совместной 
службы. Они всегда будут помнить вас и думать о вас, как это делаю я... 
Преданный вам Леопольд Бюркнер [394] 
Генерал-фельдмаршал Кейтель — Контрольному совету{104} 
5 октября 1946 
Если моя жизнь станет той искупительной жертвой, которая пойдет на благо 
немецкого народа и послужит снятию вины с вермахта, я с чувством исполненного 
долга и без колебаний положу ее на алтарь Отечества. 
У меня есть только одно желание — принять смерть от пули... 
Надеюсь, что члены Контрольного совета, старые солдаты-фронтовики, проявят 
понимание того, что моя вина выросла из основы всех основ любой армии мира — 
исполнительности, солдатского долга и верности присяге. Если в порыве усердия я 
перешагнул границы солдатской добродетели, что, собственно, и стало предметом