еждения белых меньшинств от
неожиданных политических выступлений в колониях. Такого рода политическая
разведка имелась еще в древнем Риме. Она продолжала существовать у
византийцев и была перенята турками. Австрия, богатая представителями
различных национальностей, входивших в состав империи Габсбургов, вынуждена
была также позаботиться о своей защите, создав специальные разведывательные
органы. [275]
Подобные мотивы были, однако, чужды Пруссии и другим германским странам. Их
вполне удовлетворяла общая Полицейская информация. Третья империя, напротив,
считала, что она не может обойтись без защиты своих интересов от врагов
государства. Эта задача была возложена на тайную государственную полицию,
сокращенно называемую “гестапо”. Она была создана Герингом, когда он был еще
министром внутренних дел Пруссии, но вскоре руководство ею было возложено на
Гиммлера и Гейдриха.
Эти последние считали, что им удастся создать свои органы безопасности даже за
границей. Поэтому и гестапо и органы службы безопасности (СД) стали развивать
свою деятельность за границей, которая вначале имела характер полицейского
надзора, но постепенно приобрела значение политической разведки крупного
масштаба. Но этим самым Гиммлер и Гейдрих вторглись в область компетенции
министерства иностранных дел. Видя это, Риббентроп пришел к мысли создать
разведку в рамках своего министерства иностранных дел. Большого значения она,
конечно, не имела. У германского министерства иностранных дел не было такой
традиции, чтобы при подготовке и обучении своих сотрудников прививать им
навык сбора информации, как это делалось, например, в британском или японском
министерствах иностранных дел. Известно, что представители английских
служебных инстанций, занимавшихся просмотром архивов министерства
иностранных дел Германии после 1945 г., были удивлены тем, насколько плохо
была поставлена служба информации в этом министерстве.
Развитие разведывательной службы внутри страны и за ее пределами оказало
обратное влияние и на службу военной разведки, потому что органы гестапо и
службы безопасности вскоре проявили честолюбивое желание вести разведку или
по меньшей мере “помогать” высшим инстанциям также и в области сбора военной
информации. Но поскольку они не имели необходимой для этого подготовки, у них
постоянно возникали серьезные недоразумения. Между адмиралом Канарисом,
руководителем службы военной разведки, и Гейдрихом было достигнуто
“демаркационное” соглашение, по которому органам контрразведки отводилась
область чисто военной разведки. [276]
Но вскоре между органами военной разведки, с одной стороны, и службой
безопасности и министерством иностранных дел — с другой, возникли в области
военной информации большие “ножницы”, тогда как при разумном разрешении
вопроса сведения той и другой стороны могли бы взаимно дополнять друг друга.
Например, вопрос о том, останется ли Турция нейтральной или присоединится к
западным союзникам, был важным как в общеполитическом, так и в военно-
политическом отношении. На этот вопрос могли ответить, с одной стороны,
политические представители в Турции на основании оценки политической
обстановки в стране, с другой стороны — органы службы обеспечения, которые
собирали ценную политическую информацию. В этой связи нельзя не вспомнить
так называемого “дела Цицеро”. Цицеро был агентом службы обеспечения,
которому удалось изъять из сейфа английского посла в Анкаре секретные бумаги
огромной важности. Однако в достоверность содержащихся в них фактов немецкое
высшее руководство не верило, а если и верило, то не сделало из этого никаких
выводов. Не могли на него ответить и органы военной разведки, наблюдавшей за
военными приготовлениями Турции и граничащих с ней стран, причем крупные
скопления войск на арабской территории могли предназначаться как для
поддержки турецких сил в случае вторжения Турции на Балканы, так и для
оказания нажима на Турцию, чтобы вынудить ее примкнуть к союзникам.
Помимо указанных выше источников, германские вооруженные силы имели также
и другие каналы для получения информации. Один из таких каналов обслуживался
органами ВВС и работал под названием “научно-исследовательского управления”.
Это “управление” осуществляло контроль главным образом над линиями
телефонной и телеграфной связи. В сухопутных войсках существовала “служба
подслушивания”, а в военно-морском флоте эта же служба называлась “службой
наблюдения”. Все эти органы, равно как и служба инспектора связи вооруженных
сил, занимались перехватом и расшифровкой радиопередач противника.
Расшифровка, или, как она часто именовалась, “разбивка кода”, требует особого
таланта, которым обладают сравнительно немногие. Удивительно то, что, несмотря
на все [277] усилия шифровальщиков и на все достижения техники, нет такого кода,

который бы в конце концов не был расшифрован. Особых успехов в этой области
добились венгры.
Еще одним каналом были военные атташе и обмен информацией с органами
разведок дружественных стран. Этой деятельностью занималась группа
“Заграница” управления разведки и контрразведки.
Наиболее хорошо подготовленный и многочисленный штат сотрудников
управления военной разведки и контрразведки выгодно отличал это управление от
всех остальных органов разведки. Оно было создано и обучено капитаном 1-го
ранга, а впоследствии адмиралом Канарисом. Превосходство в постановке военной
разведывательной службы в управлении Канариса перед другими органами
разведки было настолько очевидным, что об адмирале Канарисе долгое время
говорили с уважением, как о самом незаменимом человеке. Побуждаемые
завистью, Гиммлер и Гейдрих долго искали предлога, чтобы устранить Канариса, а
всю раз