противника рейха немецкое верховное командование не было подготовлено ни
материально, ни морально. Образ мышления, присущий руководителям
континентальных стран, мешал Гитлеру решительно перестроить свои планы.
Таким образом, в конце лета 1940 года у Гитлера, как и в свое время у Наполеона 
I,
возникла мысль двинуться на Восток и ликвидировать русскую опасность, прежде
чем будет окончательно ликвидирована опасность на Западе. Снова на поверхность
всплыл миф о непобедимости России в войне. Но Гитлер, увлеченный победами
1939-1940 годов, был абсолютно уверен в удаче и сумел убедить и себя и других,
что покончит с этой “призрачной” восточной опасностью так же быстро, как и с
западной, которую его военные советники будто бы значительно переоценили. Эти
советники совершенно запутались в оценке своих противников и в оценке
способностей своего верховного главнокомандующего как стратега, которого
Геринг и Риббентроп превратили в “величайшего полководца в истории всех
времен”. Такая непонятная заносчивость привела немцев к убеждению, что,
подобно кампаниям в Польше и Франции. война на Востоке будет также
молниеносной. Как и во времена Наполеона, распространилось мнение, что для
разгрома Советского Союза немецкой армии потребуется восемь-десять недель.
Предполагалось, что военная мощь России будет уничтожена еще до наступления
осенней распутицы. Исходя из этого, Гитлер рассчитывал ограничиться созданием
в России только одной линии опорных пунктов и думал отвести после этого
обратно на родину до 60-80 дивизий. По этой причине запасы зимнего
обмундирования ограничивались из расчета, что на каждые пять человек
потребуется только один комплект.
Следствием всего этого была перестройка военной промышленности, главным
образом в ущерб авиации. Все [118] приготовления сводились к подготовке
исключительно летней кампании, которая должна была привести к политическому
разложению большевистского государства и к разделу России на мелкие
государства, организованные по принципу областного целения. В пользу таких
рассуждении говорил и мало благоприятный для Советского Союза исход войны с
Финляндией (октябрь 1939 — март 1940 года), немало способствовавшей
недооценке немцами своего противника на Востоке.
Может быть, замыслам Гитлера, которые в данном случае разделялись главным
штабом вооруженных сил и главным командованием сухопутной армии, и суждено
было осуществиться, если бы операции начались весной 1941 года. Но этому
помешали два обстоятельства: необычайно затянувшаяся весна 1941 года и
непредвиденная война на Балканах. Оба они привели к тому, что удар по
восточному гиганту оказался возможным только в конце июня.
Война с Россией
22 июня, то есть почти в тот же день, что и их великий предшественник Наполеон,
немецкие армии начали наступление на Восток. Чтобы привести свои планы и
решения в соответствие с суровой обстановкой, которая сложилась в ходе
наступления, нужно было с самого первого дня кампании проводить операции
быстро, целеустремленно и решительно.
Первым замыслом Гитлера было создать для ведения войны в России три группы
армий, из которых левая группа армий под командованием генерал-фельдмаршала
фон Лееба получала задачу овладеть Ленинградом (Петербургом), установить связь
с дружественными немцам финнами, наладить снабжение левого фланга армий по
Балтийскому морю и этим полностью обеспечить левое крыло Восточного фронта.
После этого Гитлер хотел направить свои войска на Москву, которая была своего
рода ключом ко всей советской системе. Как город, где находилось правительство,
как важный индустриальный район, как крупнейший узел коммуникаций и
политический центр с резиденциями иностранных представительств, этот
столичный город, еще больше, чем Париж во Франции, был важен для немцев в
том отношении, что овладение им имело решающее значение [119] в военном,
экономическом и политическом отношениях. Захват Москвы для немцев в 1941
году был гораздо важнее, чем для Наполеона в 1812 году, потому что этот город
уже не стоял на втором месте после Петербурга, как это было при царской власти,
начиная с царствования Петра Великого, а стал первым и главным городом
Советского Союза.
И наконец, только в третью очередь немецкие войска должны были оккупировать
Украину, которая со своими богатыми сельскохозяйственными районами и
залежами полезных ископаемых имела большое экономическое значение.
Между тем все произошло совершенно не так, как думало немецкое верховное
командование.
План войны на Востоке предусматривал в общем чисто фронтальное наступление
на превосходящего по силам противника. Такая стратегия редко приводит к успеху.
Единственным облегчением для такой континентальной державы, как Германия, в
начале войны могли быть захват Ленинграда и установление связи с финнами, то
есть охват северного крыла русских и, следовательно, выход в тыл всему русскому
фронту. Но Гитлер вдруг отказался от захвата Ленинграда с. его миллионным
населением, хотя это и не выходило за рамки возможного. Он колебался, не зная,
что лучше: продолжать наступление на Москву или повернуть на Украину.
Наконец 22 августа 1941 года, после переправы через Березину в районе Борисова
и после успешного сражения под Смоленском. Гитлер решил повернуть крупные
силы группы армий “Центр” фельдмаршала фон Бока на юг. а часть сил направить
на юго-запад и овладеть Украиной до занятия Москвы и Ленинграда. Он не мог
правильно рассчитать операцию во времени и пространстве и вместе с тем не хотел
слушать советов генерального штаба, потому что после первых успехов, которые
он приписывал своей персоне, считал его неспособным дать правильную оценку