европейской истории были опять отведены назад, к эпохе абсолютизма, который
всегда и неизбежно порождал европейские братские войны. Доказательством тому
было незамедлительное начало второй мировой войны. [34]
Таким образом, демоническая, неограниченная власть победила.
Перед настоящей книгой поставлена цель изложить исторический опыт второй
мировой войны в ее различных специальных областях и сделать некоторые
предостерегающие выводы.
Все помещенные здесь статьи в равной мере имеют дело с внутренним
противоречием между идеей, обосновывающей порядок, и демонической силой,
постоянно его разрушающей. Именно это противоречие стало причиной того. что
величайшие духовные, идеологические, философские и организационные
достижения внутри страны оказались в одном ряду со столь же величайшей
неудачей и катастрофой, независимо от того, проявилось ли это в руководстве
войной или в политике, проводившейся в отношении Франции и России. Авторы
всех этих статей сходятся на признании того, что немецкий народ оказался почти
полностью дезорганизованным своим собственным руководством, которое
развязало войну, чтобы закрепить свое величие. Они, наконец, сходятся на
признании почти полного нарушения мирного порядка, уничтожения свободы и
справедливости в Европе и во всем мире, для воссоздания которых Запад вместе с
Америкой начал крестовый поход против Германии.
Историческая ценность всех этих статей заключается в том, что в них признается
возможность объединения усилий только в том случае, когда все участники
чувствуют, что их объединяет одна идея, одна цель, когда они одинаково
понимают важность исторического момента и умеют правильно разобраться в
окружающем.
Исторический опыт последних десятилетий показывает, что, во-первых, до сих пор
никому не удалось понять задачу, выполнявшуюся стихийной силой, и, во-вторых”
остается неясным. в какой степени народы Европы, в том числе и немецкий,
оказались не в состоянии бороться с ней. Борьба с этой силой охватила весь мир,
но и по сей день вопрос о создании в Европе нового порядка ждет своего
разрешения.
Для немецкого народа и его подрастающего поколения, несмотря на сильнее
потрясение и громадную катастрофу, которые они пережили, еще не все потеряно.
Большая доля [35] вины не лишает их права на существование. Надо серьезно
подумать над тем, могли ли они заранее предугадать свою судьбу. Нельзя говорить,

что у немецкого народа нет будущего, пока судьба не предпримет все попытки
найти необходимое решение, ибо то, что уже испробовано, не могло дать
правильного ответа. Необходимы новые попытки, чтобы результат снова не
оказался половинчатым.
Большое значение имеет то, что из всего приобретенного им немецкий народ,
несмотря на разрушения, не потерял ничего: ни своей храбрости, ни
действительных идеалов. В дальнейшем даже при смене поколений не должно
пропасть ничего из того, что было достигнуто в идеологическом отношении за эти
десятилетия с 1914 года. Не следует забывать ни плохого, демонического, потому
что в будущем необходимо познать причины его появления и сделать так, чтобы
оно больше не повторилось, ни хорошего, ибо потом оно может завладеть людьми
настолько, что в конце концов действительно исчерпывающая идея окажется
потерянной. Новая Европа начинается нес 1945, а с 1914 года, и пусть ее не 
мучают
опрометчивые выводы.
Нельзя также сказать с уверенностью, что немецкий народ не сможет уже внести
свой вклад в дело отыскания подлинной связующей идеи и создания в Европе
нового внутреннего и внешнего порядка. От географического положения нельзя
освободиться, Европа не должна быть только “западной” или только “восточной” и
не должна оставаться расчлененной. Новая Европа должна стать единой и,
следовательно, после того, как она справится с большевизмом, и в зависимости от
того, как она с ним справится, должна включать также и Россию как равноправную
составную часть. В противном случае Россия будет только предметом аннексии и
ее внутренние и внешние позиции будут окончательно потеряны. Но для этого
необходимо, чтобы большевизм, с которым связан вопрос о порядке, доведенном
до крайности, преодолевался так успешно, чтобы из него, наконец, могла родиться
идея настоящего порядка, то есть организации новой Европы по принципу
единства и различия и на основе урегулирования экономики, установления порядка
в отношениях между отдельным человеком и обществом, укрепления денег,
поднятия роли труда и соединения жизни и веры. [36]
Если это удастся, то Европа не потеряет своих мировых позиций. Подобно тому
как беспорядок возник из духовного разлада и до сих пор приводит мир в
волнение, новый мирный порядок может успокаивающе подействовать на
возбужденные народы и континенты. Результатом этого может и должно стать не
новое империалистическое господство Европы, а новая политика, направленная на
разрешение данной метафизической проблемы.
Но такое разрешение невозможно без идеологического и политического участия
немецкого народа в делах Европы — в этом и. состоит исторический опыт не
только последних десятилетий, но и всей истории Европы начиная с раннего
средневековья. Разрешение вопроса будет зависеть толь ко от самого немецкого
народа, и прежде всего от того, способен он на сильные моральные переживания
или нет. Некоторую надежду на то. что он способен на подобное, дают опыт
второй мировой войны, а также последующие годы глубоких страданий. [37]
Вернер Пихт