от всякого империализма.
Казалось, была затронута проблема огромного исторического значения. Казалось,
что сила, толкающая к войнам, может быть скована.
Но скована она не была. Наоборот, судьба позволила только что возникшему
внутреннему движению, собиравшемуся из многих источников и находившемуся
на пути к созданию политической силы, попасть в руки Гитлера, который, конечно,
был далек от осознания этого внутреннего движения. В период его власти мысли о
народе-обществе и о положении человека в нем утратили свой подлинный
характер. Чисто метафизическую мысль о народе как обществе он превратил в
открытый национализм, а борьбу за настоящий порядок в Европе — в борьбу
против Версальского договора. Из метафизического признания каждого народа в
отдельности он создал теорию о праве на неограниченное господство одного
какого-либо народа. Гитлер допустил превращение здоровой политики подчинения
расовых элементов в расизм, который разлагал на составные части даже
собственную нацию. Вместо органически-метафизического мышления он ввел
биологически-материалистическое. Этим самым он устранил всякую реальную
возможность сближения борьбы за создание нового порядка с христианством. Он
отверг такие чувства, как уважение и почтение, заменив их грубой покорностью
физической силе. отрицающей и человека, и душу, и традиции, и все новое, что
стремится пробить себе дорогу. Вместе с тем Гитлер пренебрег необходимостью
создать подкованную в идейном отношении прослойку политических [32]
руководителей. Он предпочел назначить на решающие посты людей своего стиля, а
подобных ему, то есть таких, которые в сущности были выброшены за борт нового
демократического строя, было больше чем достаточно. К политическому
руководству пришли демонические силы. Объявленная вначале готовность
служить народу и общей задаче создания нового строя превратилась в
эгоцентрическое использование власти.
Как могло случиться, что Гитлеру удалось захватить власть? Как стало возможным
то, что движение к новому порядку изменялось из года в год до тех пор, пока,
наконец, его. первоначальные формы не превратились в свою разрушительную
противоположность?
Это стало возможным потому, что как раз те идеалы, достоинства и добродетели,
которые в ту эпоху глубоко волновали каждого немца, были сделаны
политическими лозунгами, используемыми для вербовки людей. Это стало
возможным потому, что часто образованные немцы были слишком аполитичными
и слишком пассивными, чтобы взять на себя руководство в области политики.
Данный факт является важным историческим открытием. Это стало возможным —
и это тоже является важным историческим открытием — также и потому, что
условия и программа Версальского договора осуществлялись слишком
бесперспективно и безыдейно (французская политика финансовых уступок
Германии, торпедирования моратория Гувера, препятствий в создании
таможенного союза и т. д.). Наконец, это. стало возможным — и в этом самое
важное и предостерегающее историческое открытие, — потому, что остальные
идеологические и политические силы: церковь, партии Веймарской республики и
профессиональные союзы — были недостаточно активными, чтобы остановить
натиск грубой силы и бороться за новое развитие Германии. Гитлер сумел
захватить власть потому, что угроза Германии со стороны большевизма в связи с
усилением влияния коммунистов внутри страны стала настолько
непосредственной, что за спасение от этого влияния, субъективно оцененного
многими как разрушение, началось настоящее соревнование. Не менее веской
причиной явилось и то, что большинство бывших сторонников национального
движения, переходивших теперь на сторону Гитлера, [33] обладало слишком
примитивным мышлением, не позволявшим ему выделить хорошее из его
совокупности с плохим.
Политическое лицо Германии после 1933 года характеризовалось большим
разнообразием и противоречивостью тех сил, которые, собираясь из разных
источников, устремлялись ___________в широкое русло нового движения. Поэтому, 
конечно, и
само оно не имело единых форм. С одной стороны, был сделан шаг вперед:
ликвидирована безработица, в основу движения положена коммунистическая идея
порядка, которая подняла сознание людей до готовности служить обществу и
вселила в них новую надежду на улучшение жизни; возродились вооруженные
силы, и Центральная Европа была защищена от дальнейшего раскола.
Присоединение Судетской области и Мюнхенское соглашение 1938 года явились,
по-видимому, кульминационным пунктом процесса формирования территории
Германии. Но, с другой стороны, параллельно с этим процессом действовали и
элементы зла и насилия: создавались концентрационные лагери, вводились формы
унизительного принуждения, уничтожались хорошие традиции, началась
антирелигиозная борьба, старые идеи переводились на рельсы материализма, право
узурпировалось в интересах партии, развернулось преследование политически
инакомыслящих и, наконец, усилилась направленная против человека расовая
ненависть.
Аннексия Чехословакии означала, что кульминационный пункт пройден.
Возможность без новой войны объединить всех немцев в одно общее государство,
чтобы способствовать мирному сближению стран Центральной Европы и тем
исторически преодолеть Версальский договор, была упущена.
Надеть ярмо империалистического гнета на любую нацию, которая видела и
Ренессанс, и Просвещение, и Французскую революцию и прошла через
многовековое формирование национального государства, в наши дни уже
невозможно. Поэтому вместе с актом захвата Чехословакии стрелки часов