Егорова, Полухина, Хренникова, Копоткова, Кисьянцева. В числе офицеров были 283 
войсковых старшины (подполковника), 375 есаулов (майоров), 460 подъесаулов 
(капитанов), 526 сотников (старших лейтенантов), 756 хорунжих (лейтенантов), 
124 военных чиновника, 15 офицеров санитарной службы, 2 военных фотографа, 2 
военных священника, 2 дирижера, 2 переводчика, 5 офицеров связи РОА. Некоторые 
на другой день бежали, некоторые, как генерал-майор Силкин, покончили с собой, 
многие были застрелены англичанами при попытке к побегу. Но подавляющее 
большинство казачьих и 125 кавказских офицеров генерала Султан-Гирея Клыча были 
29 мая 1945 года доставлены в Юденбург и там переданы органам СМЕРШа{622}. 
Среди выданных офицеров было 1 430 старых эмигрантов, которые не являлись 
советскими гражданами. Многие из них, как генерал Краснов, во время гражданской 
войны сражались на стороне английских войск против большевиков, а 
генерал-лейтенант Шкуро даже получил от английского короля Орден Бани. Но все 
попытки Краснова напомнить фельдмаршалу Александеру о былом братстве по оружию 
остались без ответа, и казачьи офицеры, к которым прибавилось еще 3 тысячи 
старых эмигрантов из группы Доманова, были выданы советским властям, хотя даже 
по Ялтинскому соглашению они репатриации не подлежали. Вряд ли такое решение 
можно объяснить случайностью — это была сознательная политика [237] британских 
властей, составная часть их плана выдач{623}. Однако, если МИД Великобритании 
надеялся тем самым снискать расположение советских властей, он просчитался: у 
советской стороны поведение англичан вызвало сначала удивление, а затем 
нескрываемое презрение и было оценено как признак морально-политического 
разложения{624}. " Поскольку ни старые белогвардейские генералы, ни их воинство 
не представляли какой-либо ценности, загнали всех их в автомашины и передали в 
руки советских властей", — иронически замечает в своих воспоминаниях генерал 
армии Штеменко. Старший лейтенант Н. Н. Краснов, внучатый племянник 
легендарного генерала и писателя, приводит в своей книге слова генерала МВД В. 
Н. Меркулова во время допроса Красновых на Лубянке{625}: 
...Что вы поверили англичанам — так это действительно глупость. Ведь это — 
исторические торгаши. Они любого и любое продадут и даже глазом не сморгнут... 
Мы их заперли на шахматной доске в угол и теперь заставили их плясать под нашу 
дудку, как последнюю пешку... Милости нашим... пресмыкающимся и заискивающим 
союзничкам — не будет! 
Устранение командного состава послужило прелюдией к назначенной на 31 мая — 1 
июня депортации массы казаков и кавказцев в районе Лиенц — Обердраубург. В эти 
два дня советским властям в Юденбурге были переданы кавказцы из Обердраубурга, 
в числе которых находились представители горных народов карачаевцев, 
кабардинцев, балкар, чечен и ингушей, в 1943-1944 гг. ставших жертвой 
советского геноцида. 1 июня настал день, который, по словам генерала Науменко, 
кровавыми буквами вписан в историю казачества. День, который навсегда останется 
в памяти днем невероятной жестокости и бесчеловечности, проявленной западными 
союзниками, англичанами, по отношению к беззащитному населению Казачьего стана 
на берегах Дравы*{626}. 
Несколько тысяч человек собралось в лагере Пеггец вокруг импровизированного 
алтаря. Молодые мужчины и юнкера образовали цепь вокруг пожилых, женщин, детей 
и священников, отправлявших литургию. Английские солдаты, которым надлежало 
выполнить приказы своего правительства, сначала пытались расколоть толпу, [238] 
но затем, убедившись в бесполезности этой тактики, принялись беспорядочно 
избивать беззащитных людей дубинками, прикладами и штыками, принуждая их сесть 
в пригнанные в лагерь грузовики. Есть свидетельства о том, что детей вырывали 
из материнских рук, чтобы заставить женщин подчиниться. По беглецам был открыт 
огонь, их преследовали танками и даже самолетами{627}. Многие казаки бросились 
в Драву и утонули. В других лагерях Казачьего стана в долине Дравы в тот день 
разыгрывались аналогичные сцены: солдаты шотландского полка Аргайлла и 
Сатерленда, Королевского пехотного полка (Иннискиллинг), Королевского 
Вест-Кентского полка, 46-го разведывательного полка и других частей, применяя 
самое грубое насилие, загоняли отчаявшихся, охваченных паникой людей на 
грузовики и отправляли их в Юденбург. В последующие недели англичане, к которым 
присоединились офицеры СМЕРШа, устроили самую настоящую охоту на беглецов, 
скрывшихся в горах. В окрестностях лагерей были найдены сотни трупов мужчин и 
женщин, детей и стариков, застреленных при проведении "операции" или 
покончивших с собой{628}. 
В те же дни, когда казаки группы Доманова были переданы советским властям, в 
100 километрах восточное вершилась судьба 15-го Казачьего кавалерийского 
корпуса. Выдачи начались 28 мая с генерал-лейтенанта фон Паннвица и большого 
числа военнопленных немецких офицеров и солдат из личного состава корпуса. 
Следует отметить, что среди выданных находился также полковник фон Рентельн, 
товарищ фельдмаршала Александера по Балтийскому ландсверу, в период между 
войнами поддерживавший с ним деловые отношения. Благожелательно настроенные 
английские офицеры посоветовали фон Паннвицу бежать, но тот, как и Власов, не 
воспользовался этой возможностью, объяснив, что не может бросить вверившихся 
ему казаков. Депортация отдельных частей казачьего корпуса, разбросанных в 
районе Фельдкирхена, Альтхофена и Клайн Санкт-Пауля, проходила по той же схеме, 
что и в других местах. Первым делом офицеров под каким-нибудь надуманным 
предлогом отделяли от подчиненных{629}, заверяя в том, что никаких выдач не 
будет: так, еще 24 мая 1945 года один английский офицер в собрании казаков 
заявил, что выдачи несовместимы с честью Великобритании. Казакам заговаривали 
зубы, суля им перевод в Италию, а в дальнейшем — перспективы эмиграции в Канаду 
и Австралию. Там, где подобные обманные маневры не удались или где от них — как 
в районе 6-й танковой дивизии — сознательно отказались, прибегали к [239]