Якушов сначала подошел к машине Буняченко, но тот на требование вылезти ответил,
 что он пленный американской армии. Тогда Якушов и советские солдаты заставили 
выйти пассажиров той машины, где ехал Власов. Реслер пошел к американскому 
офицеру, возглавлявшему колонну, надеясь, что тот вмешается, но американцы лишь 
молча наблюдали за происходящим. Шофер Лукьяненко и капитан Антонов, 
воспользовавшись возникшей перепалкой, развернулись и поехали назад в 
Шлюссельбург. Власова, который добровольно присоединился к Реслеру, под угрозой 
оружия заставили сесть в машину Кучинского. Машина тут же сорвалась с места, и 
Власов был доставлен в штаб-квартиру 25-го танкового корпуса. Сообщения 
советской стороны о том, что Власов якобы пытался бежать, не соответствуют 
истине. 
В штабе его приняли сравнительно корректно. Советские офицеры и солдаты с 
интересом и вполне доброжелательно пытались общаться с Реслером. Но генерал 
Фоминых, угрожая уничтожить "банду", вынудил Власова отдать приказ 1-й дивизии 
сдаться Красной армии. После первых допросов в СМЕРШе Власов, Буняченко и 
другие офицеры были доставлены в штаб 13-й армии, а затем по приказу маршала 
Конева их из Дрездена самолетом отправили в Москву. 
Обстоятельства ареста Власова, тот факт, что у него и у сопровождавших его 
офицеров заранее отобрали оружие, то, что американские офицеры позволили увезти 
командиров РОА, не вмешавшись, — все это позволяет заключить, что американцы 
[227] намеренно подыгрывали советским. Имеются данные, подтверждающие эту 
гипотезу, выдвинутую Кромиади и другими авторами. В источниках РОА упоминается 
американский полковник Мартин, как будто комендант лагеря военнопленных в 
районе Хораждовице, но скорее всего офицер штаба 12-го корпуса, по долгу службы 
связанный с Красной армией{603}. Этот Мартин внезапно появился на месте событий 
и приказал американским солдатам "не вмешиваться в русские дела". 
Можно, однако, с уверенностью утверждать, что комендант Шлюссельбурга капитан 
Донахью не имел ничего общего с этими махинациями. Свидетели событий единодушны 
в том, что Донахью испробовал все средства, чтобы получить для 1-й дивизии 
разрешение на проход через американскую линию и устроить побег Власова. В ночь 
после ареста Власова он лично отвел русских, находившихся в замке 
(подполковника Тензорова, майора Савельева, капитана Антонова, лейтенанта 
Донорова, шофера Лукьяненко и еще несколько человек) глубоко в тыл американской 
армии, вручил им пропуска и отпустил их. И в других местах американские солдаты 
и офицеры не раз спасали жизнь и свободу членов РОА. В этой связи следует 
упомянуть коменданта города Фридберга, который немедленно откликнулся на 
просьбу командира запасной бригады РОА полковника Койды и выписал пропуска для 
всей бригады{604}. В течение десяти дней таким способом в Баварию проникли и 
ушли там в укрытие 15 офицеров и 600 рядовых. Демобилизация РОА была 
приостановлена лишь после приказа Меандрова, который возлагал все надежды на 
американцев и, в качестве представителя Власова, считал важным сохранить на 
будущее костяк армии. Однако его ждало жестокое разочарование. [228] 
Глава 12. Выдача.
К тому моменту, когда северная группа РОА — главнокомандующий и 1-я дивизия, 
всего 20 тысяч человек — в основном уже находилась в руках у Красной армии, 
американцы собрали части южной группы, насчитывавшей 25 тысяч человек (штаб 
армии, офицерский резерв, офицерская школа, 2-я дивизия, запасная бригада, 
строительный батальон, батальон охраны и другие подразделения) в районе 
Кладенске Ровне — Фридберг, а после 26 мая перевели их в Ландау (Бавария). 
Солдаты чувствовали себя на положении военнопленных или, скорее, 
интернированных американской армии: в первые недели их почти не охраняли, а у 
офицеров даже оставалось их личное оружие. Обращались с ними очень вежливо, а 
благожелательные американские офицеры разъясняли (не имея, правда, на то 
никаких полномочий), что весь военный персонал РОА будет демобилизован и 
переведен на положение штатских лиц. Офицеры воспряли духом и даже решили, что 
смогут в новой обстановке сохранить идеи Освободительного движения{605}. 
Уже в первые дни плена в Кладенске Ровне офицеры штаба и находившиеся там же 
несколько членов КОНР решили создать ведущий политический орган для продолжения 
освободительной борьбы{606}. Председателем стал бывший начальник офицерской 
школы РОА генерал-майор Меандров, в отсутствие Трухина взявший на себя 
командные функции. Его заместителем был выбран бывший начальник оперативного 
отдела штаба армии полковник Нерянин, членами совета стали полковники Богданов 
(начальник штаба 2-й дивизии) и Богун, майор Чикалов (начальник контрразведки), 
майор [231] Конев, полковник Денисов (начальник отдела формирований штаба), 
подполковник Грачев (начальник отдела разведывательного отдела штаба), капитан 
Гречко, подполковник Корбуков (начальник отдела связи штаба), полковник Новиков 
(начальник санитарного отдела штаба), майоры Музыченко и Тархов. 
Заявления, с которыми они обращались к американцам на первой стадии плена, 
свидетельствуют об их надеждах на возобновление политической деятельности. К 
сожалению, историки не располагают текстом меморандума Меандрова, написанного в 
те дни, и его приказом № 15, но можно предположить, что по содержанию эти 
документы были схожи с запиской командира Донского казачьего полка группы 
Туркула, старого эмигранта генерал-майора С. К. Бородина, отправленной 20 мая 
из лагеря для военнопленных Бишофсхофен в Главное командование 
англо-американских войск в Германии{607}. В послании Бородина бросаются в глаза 
два обстоятельства. Во-первых, здесь говорится о продолжении борьбы против 
большевистской диктатуры в России, во-вторых, автор противопоставляет 
национал-социалистическую Германию Русскому освободительному движению, пытаясь 
представить последнее сопричастным демократическому направлению мировой истории.
 Бородин утверждает, что давно существовавшее русское освободительное движение