о бок с начальником курсов работали начальник учебной части полковник А. И. 
Спиридонов и начальник строевой части майор В. И. Стрельников (затем — 
полковник Поздняков, одновременно являвшийся также батальонным командиром 
курсантов, организованных в пять рот){12}. Видными членами гражданского 
учебного штаба были Н. Штифанов и А. Н. Зайцев, ведшие идеологическую полемику 
со сталинизмом. Так же как Трухин и некоторые другие сотрудники курсов, Зайцев 
был членом русской эмигрантской организации НТС (Национально-трудовой союз), 
политического объединения, которое под влиянием идей русских философов Бердяева,
 Лосского, Франка и католического социального учения — солидаризма — пыталось 
соединить либерализм западного образца с умеренным этатизмом. Приверженцам НТС 
противостояла группа, объединившаяся вокруг М.А. Зыкова в "русской 
редакции"{13}, издававшей две газеты: "Доброволец", предназначавшуюся для 
добровольцев, и газету для военнопленных "Заря". Первые тридцать три номера 
редакция выпустила совершенно самостоятельно, остальные — под немецкой цензурой.
 Разница между этими двумя направлениями заключалась, вероятно, прежде всего в 
том, что первое преследовало более идеалистические, второе — более [11] 
материалистические цели. Сам Зыков, проявивший себя ярым приверженцем 
национальной, антисталинской позиции, все же не сумел полностью отойти от 
марксистского мировоззрения. 
Формально немцы контролировали всю учебную программу, однако на практике 
контроль этот не был полным и всеобъемлющим. Теоретическое обучение в 
Дабендорфе включало три крупных раздела: Германия; Россия и большевики; Русское 
освободительное движение. Для немцев была важна лишь первая тема, но и тут не 
возникало никаких противоречий: русское руководство курсов тоже считало 
необходимым ознакомить учащихся с историей и политикой Германии. Ведь только 
рейх активно сражался против большевизма, и лишь в этой стране Русское 
освободительное движение получило возможность оформиться в военном и 
политическом отношении. Тем не менее германская проблематика играла в обучении 
второстепенную роль, и главное внимание уделялось темам, связанным с русскими 
делами. Весь учебный материал разрабатывался персоналом дабендорфской школы и 
утверждался комиссией ведущих членов Освободительного движения. На курсах 
преподавались такие предметы, как история русского народа и развитие русской 
государственности, идеологическое подавление в СССР, аграрная политика 
советской власти, рабочий вопрос и стахановское движение, советская 
интеллигенция и культура, семья, молодежь, воспитание и образование в СССР, 
борьба советской власти против народа, экономическая политика советской власти, 
внешняя политика СССР и немецко-русские отношения в прошлом и настоящем. В 
третьем разделе излагались идеи Русского освободительного движения в духе 
Смоленского обращения 1943 года{14}. Отдельные темы подробно обсуждались на 
лекциях, семинарах и докладах, слушатели располагали также печатными 
материалами "Библиотеки пропагандиста" (публикуемой " Издательством курсов 
пропагандистов РОА"). 
Наряду с усилиями по обучению квалифицированных пропагандистов идей 
Освободительного движения в добровольческих соединениях и лагерях военнопленных 
большое внимание уделялось проблемам формирования нового русского офицерского 
корпуса. Еще генерал-майор Благовещенский отдал распоряжение о разработке 
воинского устава РОА, а после замены Благовещенского генерал-майором Трухиным 
пропагандистские курсы приобрели строго военный характер. Была организована 
специальная квалификационная комиссия по определению военных должностей, 
разрабатывались условия повышения в чине. Большое место в расписании [11] 
занимала строевая подготовка, курсанты подчинялись строгой дисциплине и были 
обязаны совершенствовать свои военные навыки{15}. Генерал-майор Трухин придавал 
особое значение возрождению старых русских офицерских традиций. Он лично читал 
лекции на темы "Что такое офицер?", "Офицерская этика", "Заветы Суворова". Он и 
сам мог послужить живым примером образцового офицера. Генералы Власов, Малышкин 
и Трухин заблаговременно заботились о подборе подходящих командиров и штабных 
офицеров для задуманной ими Русской освободительной армии. Пленных командиров 
Красной армии, которые вызвались служить в РОА, собирали в Дабендорфе и 
начинали здесь готовить к предстоявшей им задаче. 
16 сентября 1944 года состоялась встреча генерала Власова с рейхсфюрером СС 
Гиммлером, и немецкая сторона санкционировала Русское освободительное движение. 
Настал момент для формирования РОА — это нужно было проделать в кратчайшие 
сроки. По-видимому, вначале генерал Власов и другие руководители 
Освободительного движения рассчитывали к лету 1945 года сформировать более 
десяти пехотных дивизий, по крайней мере один танковый полк, несколько запасных 
бригад или полков, офицерскую школу, группы поддержки и авиацию{16}. На январь 
1945 года было запланировано формирование третьей дивизии. Но при этом 
руководители РОА считали, что дивизии первой волны — лишь начало. Внутри 
вермахта имелось еще несколько сотен тысяч русских добровольцев, а если 
добавить сюда солдат нерусской национальности, то могло набраться до 800 тысяч 
человек. В беседе с Гиммлером 16 сентября 1944 года Власов потребовал 
распустить добровольческие соединения и перевести их под его командование. По 
воспоминаниям командующего 1-й Русской национальной армией генерал-майора 
Хольмстона-Смысловского, Власов в беседе с ним предлагал объединить РНА с 
РОА{17}, назначив при этом Хольмстона-Смысловского начальником штаба РОА, а 
генерал-майора Трухина — командиром РНА, преобразованной в первый корпус РОА. 
Второй корпус составили бы 1-я и 2-я дивизии РОА, третий — русский "шуцкорпс" и 
3-я дивизия РОА. Но этот план не осуществился из-за несовпадения взглядов 
Власова и Хольмстона-Смысловского, считавшего, что освободительная борьба 
должна сводиться исключительно к военным акциям и политические требования