следующим образом: командование дивизии со штабной ротой, полевая жандармерия и 
топографическое отделение, три пехотных полка, разведывательный отряд, 
истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, артиллерийский полк, 
саперный батальон, отдел связи, полевой запасный батальон и полк 
материально-технического снабжения. В 1601-м, 1602-м и 1603-м пехотных полках 
имелись штаб со штабной ротой, два пехотных батальона, а также рота тяжелого 
пехотного оружия и противотанковая рота. Пехотные батальоны состояли из штаба и 
взвода снабжения, трех пехотных рот и роты тяжелого оружия. 1600-й 
разведывательный отряд состоял из штаба и четырех кавалерийских эскадронов; 
1600-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион — из штаба и 
штабной роты, тяжелой противотанковой роты, роты штурмового оружия с пехотным 
взводом сопровождения на бронетранспортере и зенитной батареи. 1600-й 
артиллерийский полк состоял из штаба и штабной батареи, одного тяжелого и трех 
легких артдивизионов. Тяжелый дивизион включал штаб и штабную батарею и две 
батареи тяжелых полевых гаубиц (всего 12 стволов), каждый легкий дивизион — 
штаб и штабную батарею и три батареи легких полевых гаубиц (полевых пушек, 
всего 42 ствола). 1600-й саперный батальон состоял из штаба и трех саперных 
рот; 1600-й отдел связи — из штаба и взвода снабжения, радиороты и телефонной 
роты. В состав запасного батальона, служившего также военной школой дивизии, 
входили штаб и взвод снабжения, а также пять рот, экипированных оружием 
различного образца. Наконец, 1600-й полк снабжения имел следующий состав: штаб, 
из подразделений службы снабжения — мотомеханизированная рота (120 т), два 
транспортных эскадрона (60 т), взвод снабжения, далее — рота 
артиллерийско-технического снабжения, ремонтный взвод, судебно-административная 
рота, санитарная рота, медицинский взвод, ветеринарная рота, полевая почта. 
В силу своеобразного политического значения русской дивизии организационный 
отдел в генштабе ОКХ заранее согласился на изменения в боевом составе. Так, уже 
присоединение 4-го пехотного полка (1604-го) означало значительное расширение 
первоначальной организационной схемы. По нормам дивизия должна была располагать 
12 тяжелыми полевыми гаубицами калибра 150 мм , 42 легкими [51] полевыми 
гаубицами калибра 105 мм (или легкими полевыми пушками калибра 75 мм), б 
тяжелыми и 29 легкими пехотными орудиями (то есть всего свыше 89 артиллерийских 
стволов), 14 штурмовыми орудиями, а также 31 противотанковой пушкой калибра 75 
мм, 10 зенитными пушками калибра 37 мм, 79 тяжелыми или средними гранатометами, 
536 станковыми или ручными пулеметами, 222 ракетами (петардами) калибра 88 мм, 
20 огнеметами, а также автоматическим и прочим личным огнестрельным оружием. 
Однако в действительности картина была несколько иной: вместо запланированных 
14 штурмовых орудий дивизия располагала более чем 10 самоходными 
противотанковыми орудиями (ягдпанцер 38), а также более чем 10 танками Т-34, то 
есть всего более чем 20 бронемашинами{131}. Как пишет подполковник Архипов, " 
дивизия была оснащена большим количеством дивизионной и полковой артиллерии, 
противотанковыми средствами, а также станковыми и ручными пулеметами"{132}. 
Таким образом, генерал-майор Буняченко командовал крупной военной единицей, по 
численности состава и по огневой мощи значительно превосходившей советскую 
стрелковую дивизию и приближавшейся к советскому стрелковому корпусу. 
Какие настроения царили в формировании, возникшем в труднейших условиях в столь 
критическое время? Свидетельства очевидцев и все известные нам факты 
опровергают утверждения советской и просоветской печати, что речь идет о 
"банде", "состоявшей в большинстве своем из военных преступников, отъявленных 
головорезов", "сброда", о "дивизии преступников, способных на все... совершенно 
деморализованных и не способных к борьбе"{133}. Совсем наоборот: объективные 
авторы высоко оценивают служебное рвение русских солдат{134}. Едва попав в 
Мюнзинген, они, несмотря на свои лохмотья, требовали, чтобы с ними немедленно 
начали курс военной подготовки. Они проявляли себя прилежными учениками, в 
кратчайшие сроки осваивали оружие и основы его тактического применения. 
Уже первые упражнения с прицельной стрельбой дали на редкость хорошие 
результаты. Когда затем власовцам были выданы новейшие виды оружия, они 
обрадовались, по словам полковника Герре, "как дети... Целыми днями они 
возились на учебных плацах со штурмовыми орудиями и танками, так что им вечно 
не хватало горючего". Но вот в свободное время действительно возникало 
множество проблем. Некоторые солдаты РОА добывали у немецких крестьян самогон, 
и дело часто заканчивалось ссорами, а то и рукоприкладством [52] прикладством. 
Не без осложнений складывалось и общение солдат с женщинами разных 
национальностей, вывезенными на работы в Германию и содержавшимися в лагерях в 
окрестностях Мюнзингена. 
Солдаты часто жаловались командиру дивизии на дурное обращение немецкого 
управления лагерей с русскими, в том числе и с женщинами{135}. Немецкий штаб 
относился к жалобам такого рода очень серьезно: их даже обсуждали в партийных 
группах, где старались повлиять на виновников. Личное вмешательство полковника 
Герре и майора Кайлинга, обратившихся к гауляйтерам Мурру и Хольцу, привело к 
тому, что обращение с русскими в районе 1-й дивизии изменилось к лучшему{136}. 
Герре пытался также поднять дух русских солдат, выписывая всевозможные отряды 
культурного обслуживания отдела "Винета" министерства пропаганды, которые 
состояли из русских артистов, чьи выступления пользовались большим успехом. 
Устраивались также просмотры фильмов, которые солдаты посещали очень охотно. 
В общем и целом дивизия отличалась "действительно хорошей дисциплиной", притом 
эта дисциплина, как позже подчеркивал майор Швеннингер, начальник немецкой 
группы связи, покоилась не на страхе перед наказанием, а на убеждениях{137}. 
Рядовые слушались своих офицеров, которые вполне могли положиться на своих 
подчиненных: ведь в конечном итоге у всех у них, от генерала до последнего