личное огнестрельное оружие, орудия, гранатометы, противотанковые пушки, 
самоходные противотанковые орудия, автомашины и прочее снаряжение{121}. 
Зато комплектование личного состава дивизии протекало почти без проблем. О 
готовности служить в Освободительной армии заявили десятки тысяч добровольцев, 
восточных рабочих и военнопленных. И все же было решено прежде всего свести в 
состав дивизии уже находившиеся под немецким командованием русские формирования.
 Здесь в первую очередь следует назвать бригаду Б. Каминского, которая 
представляла собой отряд народного ополчения, организованный в 1941 году и 
частично состоявший из гражданских лиц, не служивших прежде в армии. Действуя в 
тылу 2-й немецкой танковой армии, бригада (ее называли также РОНА — Русская 
освободительная [48] народная армия) полностью очистила от партизан обширную 
область Локоть между Курском и Орлом и установила там автономное правление. В 
конце декабря 1942 года РОНА состояла из 13 батальонов численностью в 10 тысяч 
человек и была прекрасно экипирована орудиями, гранатометами и пулеметами{122}. 
Впоследствии численность РОНА возросла до 20 тысяч человек, организованных в 
пять полков, танковый батальон, саперный батальон, батальон охраны и 
зенитно-артиллерийский дивизион. РОНА проявила себя осенью 1943 года во время 
отступления, а в 1944 году полк РОНА под командованием подполковника Флорова 
участвовал в подавлении Варшавского восстания. Но с переменой обстановки на 
фронте в РОНА проявились признаки деморализации. Среди введенных в Варшаву 
частей РОНА процветали грабежи и мародерство. Несущий ответственность за эти 
безобразия "бригадный генерал" Каминский, инженер польского происхождения, был 
расстрелян по приговору немецкого военно-полевого суда. 
После всего этого СС отказалось от первоначального намерения переформировать 
бригаду в 29-ю гренадерскую дивизию Ваффен-СС (русс. 1) и предоставило ее 
личный состав в распоряжение Освободительной армии{123}. В начале ноября 1944 
года части РОНА прибыли в Мюнзинген и были переданы РОА подполковником Беляем, 
бывшим лейтенантом Красной армии. Солдаты РОНА, сами по себе представлявшие, по 
словам полковника Герре, "ценный человеческий материал", внешне производили 
впечатление совершенно опустившихся людей, и первым делом рядовых немедленно 
вывели из-под начала их прежних командиров. Буняченко сперва категорически 
возражал против дальнейшего использования этих офицеров, но в конце концов 
пошел на компромисс, согласившись взять к себе в дивизию каждого десятого при 
условии, что каждый такой офицер предварительно пройдет курс подготовки в 
офицерской школе РОА. Солдаты РОНА, в количестве 3-4 тысяч человек, составили 
всего лишь четверть личного состава 1-й дивизии, в основном они были 
сосредоточены во втором полку и, оказавшись под началом новых офицеров, 
проявили себя надежными бойцами{124}. 
Кроме бригады Каминского, в состав 1-й дивизии вошли также части 30-й 
гренадерской дивизии Ваффен-СС (русс. 2), состоявшей из четырех полков 
полицейской бригады Зиглинг{125}. Затем из района штаба главнокомандующего 
группой армий "Запад" был переведен ряд русских батальонов, различных по 
составу и численности, — 308-й, 601-й, 605-й, 618-й, 621-й, 628-й, 630-й, 654-й,
 663-й, 666-й, [49] 675-й, 681-й, а также 582-й и 752-й артиллерийские 
дивизионы и другие формирования{126}. Лишь ничтожное меньшинство личного 
состава дивизии пришлось набрать из числа военнопленных. О том, насколько к 
тому времени изменилась обстановка, свидетельствует передача РОА в Мюнзингене 
13 декабря 1944 года русского 628-го батальона. Бывший командир батальона, 
немец, вынужден был теперь рапортовать русскому полковнику, который запретил 
майору покидать подчиненных, так как "на счету была каждая минута"{127}. 
Уже в декабре 1944 года дивизия насчитывала почти 13 тысяч человек, и ее 
численность все увеличивалась. Во время марша на Одерский фронт в начале марта 
1945 года выяснилось, что дивизия притягивает большое число так называемых 
"восточных рабочих". Их зачислили в дивизию, обмундировали и сформировали из 
них несколько запасных батальонов. 16 апреля 1945 года к дивизии также 
присоединился русский 1604-й пехотный полк, два батальона которого 24 февраля 
были переведены из Дании на Восточный фронт{128}. Командиром полка стал 
полковник И. К. Сахаров. 1-м батальоном этого полка командовал капитан Чистяков,
 вторым — капитан И. Ф. Гурлевский, начальником штаба полка был майор Г. 
Герсдорф. 
Офицерские должности в 1-й дивизии РОА, численность которой скоро составила 
18-20 тысяч человек, заполнялись прежде всего за счет выпускников 
пропагандистской школы в Дабендорфе. Ряд офицеров был переведен в дивизию из 
распущенных полевых батальонов, а вскоре подоспел первый выпуск офицерской 
школы РОА в Мюнзингене. Командиры дивизии отличались прекрасной подготовкой, 
особенно выгодное впечатление, как отмечали немецкие офицеры, производили 
командиры рот, батарей и эскадронов и многие молодые офицеры{129}. Младших 
офицеров не хватало, и поэтому наиболее способных и хорошо подготовленных 
солдат обучали в учебном батальоне на младших командиров. 
В апреле 1945 года высший офицерский состав "дивизии выглядел следующим 
образом: 
Разведотряд: майор Костенко; 1-й полк — подполковник А. Д. Архипов; 2-й полк — 
подполковник В. П. Артемьев (начальник штаба — майор Н. В. Козлов; 1-й батальон 
— майор Золотавин); 3-й полк — подполковник Александров-Рыбцов; 4-й полк — 
полковник И. К. Сахаров; артиллерийский полк — подполковник Жуковский; 
полк снабжения — подполковник Герасимчук; запасный полк — подполковник Максаков.
 [50] 
Чтобы составить представление о боевой силе 1-й дивизии РОА, достаточно 
взглянуть на ее организацию. Структурно это крупное формирование, 
комплектовавшееся по образцу "народной гренадерской дивизии"{130}, складывалось