Хубер дал пояснения. После короткой беседы чиновник покинул комнату, где 
проходила их встреча. Для Гейдриха стало ясно, что Франц Иосиф Хубер, как и 
остальные отцы семейств из мюнхенского полицейского управления, будет со всем 
рвением работать на новый режим, против которого когдато боролся.
      Мюнхенское партийное руководство никак не могло взять в толк, как это 
«ненавистный противник националсоциалистского движения» вдруг станет стражем 
режима. И этот человек, «старавшийся совсем недавно заслужить похвалу 
начальства своими действиями, направленными против нацистов», человек, 
назвавший в свое время великого фюрера Адольфа Гитлера «приблудным безработным 
мазилой и дезертировавшим австрийцем», будет теперь работать с ними.
      Мюллер и его коллеги были готовы оправдать такую терпимость по отношению 
к себе. Вместо увольнения со службы мюнхенские криминалисты получили даже 
повышение: их приняли в число сотрудников СД. Унтерштурмфюреры СС Мюллер, Флеш, 
Хубер и целый ряд других бывших полицейских с удовольствием нашили на рукава 
ромбы с эмблемой СД, хотя в душе и сохранили к ней отрицательное отношение.
      Гейдрих не ограничился баварцами, использовав также группу берлинских 
профессионалов, предводителем которых был оберрегирунгсрат Артур Нёбе, ничем не 
уступавший в профессиональных вопросах Мюллеру.
      После казни Нёбе, единственного из группенфюреров СС, принявшего участие 
в заговоре против Гитлера 20 июля 1944 года, на свет появилась его 
характеристика, данная преемником Гейдриха — Эрнестом Кальтенбруннером105, 
поразительно напоминавшая приведенную здесь характеристику на Мюллера: 
«Противоречивая натура с болезненным тщеславием… Человек, готовый, не считаясь 
ни с чем, отбросить в сторону все, что могло бы помешать ему в продвижении 
наверх».
      Нёбе, сын берлинского школьного учителя, 1894 года рождения, саперный 
оберлейтенант, работавший в берлинской криминальной полиции с 1920 года, 
оказался хорошим последователем своего циничного окружения.
      Он занимался то наркотиками, то грабежами и убийствами. В 1931 году стал 
криминалькомиссаром, вступил в нацистскую партию, соблазненный ее обещаниями 
(тем, что Веймарская республика не могла дать полиции) — повышение зарплаты, 
техническое оснащение, объединение усилий в борьбе с преступностью, защита от 
необъективной критики прессы и усиление мер наказания. Более того, он вступил в 
СА, затем в СС и перевелся в гестапо, где возглавил отдел по исполнению 
принятых решений. Вскоре, однако, Нёбе пожалел о своем переходе в гестапо изза 
начавшейся борьбы между ГиммлеромГейдрихом и протеже Геринга Рудольфом Дилем. 
Представив Гейдриху компрометирующие материалы на Рёма, он надеялся уйти из 
гестапо. Это ему удалось лишь частично.
      Кроме мюнхенской и берлинской групп, Гейдрих привлек к себе чиновников и 
юристов и из других частей Германии, в том числе Вернера Беста, судью из 
Гессена, который стал ближайшим его сподвижником, а впоследствии и противником.
      Сын почтового чиновника Карл Вернер Бест, родившийся 10 июля 1903 года в 
Дармштадте, изучив право в университетах Фрайбурга, Франкфурта и Гиссена, пошел 
по судейской линии. Он был сторонником сильной государственной власти, 
националистом и романтиком — учеником Эрнста Юнгера, считавшим войну 
«необходимой и естественной формой жизненного процесса». В 1930 году им была 
опубликована статья, представлявшая собой программное исследование народного 
«правового» государства. Утверждая «роль государства как высшего проявления 
надиндивидуального стремления к власти», Бест не поддерживал идеалы 
либерального государственного устройства и лишал право его общепринятого смысла 
и значения.
      По мнению Беста, право — лишь средство борьбы за власть, 
«разграничивающее результаты этой борьбы — приход к власти одной стороны и 
потерю ее — другой». Бест писал: «Целью любой государственной власти является 
установление господства. Чем всестороннее это господство, тем совершеннее 
государство».
      Он не удовольствовался только словами. Когда в Веймарской республике в 
середине 1931 года возникла ситуация, связанная с возможностью 
коммунистического переворота, Бест собрал в пансионате «Боксхаймерхоф» под 
Вормсом своих сторонников и обратился к ним с предложением проведения 
националсоциалистского контрпереворота. Тогдашние дискуссии и резолюции стали 
потом известны как «боксхаймские документы». Красной нитью в них проходило 
требование Беста: «После самоустранения властных структур и ликвидации коммуны 
СА и отряды местной самообороны должны взять в свои руки осиротевшую власть и 
обеспечить строжайшую дисциплину среди населения. Лиц, имеющих оружие, надлежит 
расстреливать на месте без суда и следствия».
      Один из участников того сборища сообщил в полицию о планах Беста, которая 
тут же на это среагировала, и гессенская юстиция сняла блюстителя прав с работы.
 Против него было возбуждено судебное дело, однако лейпцигский суд прекратил 
судопроизводство в октябре 1932 года «изза недостатка улик». После прихода 
нацистов к власти теоретик полицейского государства и сам связался с полицией. 
Один из его друзей, доктор Генрих Мюллер, назначенный рейхскомиссаром Гессена, 
предложил ему возглавить земельную полицию, на что Бест и согласился.
      Но у нового президента гессенской полиции вскоре начались стычки с 
гауляйтером Шпренгером изза критического отношения Беста к партийным делам. И 
в октябре 1933 года ему пришлось уйти. Однако Бест, вступивший в 1932 году в СС 
и после ухода из полиции возглавивший южный и югозападный 
команднотерриториальные округа СС, значился уже в списках Гейдриха. В конце 
1934 года он вызвал к себе Беста, когда приступил к созданию гестапо, не зная 
еще его внутренней сущности. Дело в том, что, несмотря на теоретические