выкладки по вопросу национальной государственной власти, в нем глубоко 
укоренились тенденции юриста, придерживавшегося определенных нормативных 
взглядов. К тому же он являлся самым настоящим чиновником, имел здравое 
суждение и был не согласен с действиями и постулатами новоявленного поколения 
сотрудников СД, типа Вальтера Шелленберга.
      Но до этого было еще далеко, Гейдрих только налаживал аппарат принуждения 
«гестапо» — инструмент, при одном упоминании которого миллионы немцев 
вздрагивали от ужаса.
      Гейдрих сознательно поддерживал ужасное реноме гестапо, считая, что слухи,
 будто бы государственная тайная полиция все знает и жесточайшим образом 
пресекает любые противорежимные действия, будут содействовать превращению ее в 
орудие устрашения диктатуры фюрера и способствовать ликвидации любой оппозиции. 
Позднее Гейдрих признался, что и замышлял гестапо как удовлетворение 
результатом достигнутой цели.
      Впрочем, основы гестапо были заложены еще прусским премьером Герингом. Он 
выделил специальные политические отделы уголовной полиции и подразделения, 
занимавшиеся вопросами, связанными с государственной изменой и контршпионажем, 
из состава уголовной полиции и создал из них отдельную организацию. В апреле 
1933 года появилось новое полицейское управление государственной тайной полиции.
 В его состав входили: 1й отдел — организационные и управленческие вопросы; 
2й отдел — право; 3й отдел — собственно политическая полиция и 4й отдел — 
шпионаж и контршпионаж.
      Подобная структура была введена и в более низкие инстанции. Политическая 
полиция официально подчинялась непосредственно премьеру, став самостоятельной 
правительственной структурой Пруссии. В прусском законе от 30 ноября 1933 года 
было прямо записано, что начальник любого учреждения гестапо должен действовать 
по прямым указаниям премьерминистра в случаях, если это не предусмотрено 
соответствующими распоряжениями.
      Министерство внутренних дел лишилось любого влияния на политическую 
полицию. А с 1 апреля 1934 года полицейские управления уже всей страны не имели 
более права иметь в своем составе политические отделы. Если учесть, что уже 
упоминаемым распоряжением президента («защита народа и государства») от 28 
февраля 1933 года полиции разрешалось производить обыски и аресты без 
соответствующего правового обоснования, конфисковывать имущество, прослушивать 
телефонные разговоры и вскрывать почтовые отправления, то можно представить 
себе, какой властью располагало гестапо.
      Но и этого Гейдриху было недостаточно. Он не уставал окрашивать во все 
цвета опасности, будто бы угрожавшие режиму, следуя вполне определенным 
традициям шефов полиции всех диктатур при создании аппарата террора — изысканию 
все новых врагов государства.
      Совершенно неожиданно для многих шеф гестапо Гейдрих перестал пребывать в 
анонимности и открыто предстал перед общественностью. В начале 1935 года в 
одном из своих выступлений он обратил внимание членов партии на то 
обстоятельство, что «в результате разгрома вражеских организаций противник еще 
не уничтожен, враги режима лишь перестроились и теперь необходимо вести их 
поиск на новом этапе». Далее он пояснил: «Основными нашими противниками 
являются все те же силы: мировое еврейство, масонство и значительная часть 
чиновников от религии. Но еще большую опасность представляет скрытый враг, 
проводящий свою работу нелегально… Его целью является разрушение единства в 
руководстве государством и партией… Размах этой сети неимоверно велик».
      Таким образом, можно было приступать к созданию террористического 
аппарата, машины насилия. Были образованы три главных управления гестапо. 
Первое главное управление (административные вопросы и право) возглавил 
оберштурмбанфюрер СС Бест. Третьим стал командовать штандартенфюрер СС Гюнтер 
Пачевски. Второе (собственно гестапо из шести отделов) принял унтерштурмфюрер 
СС Флеш. Генрих Мюллер встал во главе отдела «Марксизм» (наблюдение и вскрытие 
запрещенных социалистической и коммунистической партий). Франц Иосиф Хубер 
возглавил отдел «Реакция, правая оппозиция, церкви» (наблюдение за 
противорежимными устремлениями во вненационалсоциалистских организациях, 
начиная с католической церкви и кончая «Стальным шлемом»), Иосифу Майзингеру106 
достался отдел «НСДАП, аборты, параграф 175, расовые нарушения» (выявление 
настроенных против Гитлера элементов в партии, гомосексуалистов, случаев аборта,
 связи с евреями), доктор Роде руководил отделом «Экономика» (контроль за 
легальными союзами и объединениями, включая «Немецкий трудовой фронт»), 
советник адвокатуры Тесмер занимался вопросами оформления ордеров на арест и 
направления заключенных в концентрационные лагеря, а правительственный советник 
Харль Хассельбахер — масонством и религиозными сектами.
      Созданная Герингом сеть наблюдения и контроля уплотнялась. Борьба против 
государственных врагов могла теперь быть усилена, поскольку для сотрудников 
гестапо стало ясно, кто же они — враги. При Геринге — это коммунисты и 
марксисты, новые же хозяева на ПринцАльбрехтштрассе внесли в этот вопрос 
полную ясность. «Ныне врагом государства является каждый, кто выступает против 
народа, партии и государства, их основ и политических акций», — поучал 
гауптштурмфюрер СС Альфред Шведер.
      Криминалькомиссар Вендцио на специально организованных занятиях для 
сотрудников провозглашал: «Под врагами мы подразумеваем коммунистов, марксистов,
 еврейство, политизированную церковь, масонство, политически недовольных 
(нытиков), национальную оппозицию, реакцию, „Черный фронт“ (Штрассер, Праг), 
саботажников, уголовников и преступников, гомосексуалистов, шпионов и 
предателей. Для всего этого разношерстного сброда характерна единая цель —