правительстве генералгубернатора Польши. Всех их объединяло чувство морального 
возмущения античеловеческой политикой нацистского режима и самоубийственной 
манией величия. В своем дневнике фон Хассель отмечал:
      «Фрауэндорфер высказывал отчаяние тем, чтo ему приходилось ежечасно и 
ежедневно наблюдать в губернаторстве, и было столь ужасно, что он уже 
оказывался не в состоянии этого выдерживать».
      Определенное и неафишируемое сотрудничество с некоторыми представителями 
эсэсовского руководства побудило ряд сопротивленцев к попытке привлечь на свою 
сторону новых членов этого опасного аппарата, который в день путча станет 
решать вопрос его удачи или неудачи. У Канариса, например, сложилось мнение, 
что после срыва целого ряда покушений на Гитлера, следовало бы побудить 
Гиммлера, проведя с ним «необходимую разъяснительную работу», принять участие в 
мероприятиях против диктатора. Генералфельдмаршал фон Бок заявил в связи с 
этим, что примет участие в путче, если в нем будет участвовать Гиммлер,
      Гёрделер обратился за советом к дружески расположенному к нему шведскому 
банкиру Якобу Валленбергу.
      «Знает ли Гиммлер о том, чем вы занимаетесь?» — спросил тот.
      «Это мне неизвестно», — ответил Гёрделер.
      Узнав, что заговорщики упустили подходящую возможность для осуществления 
покушения на Гитлера, так как не заручились поддержкой Гиммлера, швед 
посоветовал Гёрделеру:
      «Исключите Гиммлера из своих планов. Думаю, что он станет мешать, когда 
чтото будет предприниматься против Гитлера».
      Осенью 1943 года фон Шуленбург попробовал прозондировать обстановку в 
главном управлении СС. Он спросил оберштурмбанфюрера СС Ридвега из германского 
отдела, с кем бы он мог откровенно поговорить о политическом положении. Ридвег 
назвал ему Хильденбрандта и двух генералов войск СС — обергруппенфюреров СС 
Хауссера и Штайнера. С бывшим своим однокашником Шуленбург и ранее поддерживал 
контакты. Во время встречи в одном из берлинских кафе он сказал Штайнеру, что 
Гитлера необходимо устранить, чтобы не допустить распада рейха. Тот уклонился 
от прямого ответа, промолвив: «Фронт на Востоке трещит по всем швам, в любой 
момент на Западе может начаться высадка войск союзников, поэтому смена 
государственной системы возможна только в том случае, если путч будет поддержан 
вермахтом, а это сейчас весьма сомнительно».
      Мария Луиза Сарре («Пуппи»), сотрудница Ульриха фон Хасселя, заявила 
тогда же: «Националсоциалистский дух войск СС становится все слабее. Они 
чувствуют себя единым целым с вермахтом».
      Через несколько недель Штайнер и начальник его штаба оберфюрер СС Иоахим 
Циглер беседовали с Мелиттой Видерман во время их трехдневной встречи о том, 
каким образом можно устранить Гитлера. Ими даже был разработан следующий план: 
при передислокации 3го танкового корпуса Штайнера на Восточный фронт можно 
было бы выцарапать Гитлера из его «Волчьего логова», публично осудить за 
совершенные преступления и объявить душевно больным".
      Годом позже генералы войск СС объяснили свою позицию представителям 
сопротивленцев: "Они дали слово генералфельдмаршалу Роммелю145 отойти 
совместно с ним от Гитлера".
      В 1943 году они не были еще готовы к этому, так что миссия Шуленбурга 
оказалась безуспешной.
      Безуспешной была и попытка профессора общественных наук доктора Йенса 
Петера Йессена привлечь на сторону заговорщиков своего бывшего ученика и друга 
Отто Олендорфа, ставшего группенфюрером СС и начальником III управления 
главного управления имперской безопасности. В свое время они дискутировали по 
вопросам националсоциализма, но начавшаяся война и сползание государства к 
политическим преступлениям разделили их. Они в чемто остались 
националсоциалистами, но отличались от остальных пониманием основного 
положения: имеет ли право на существование режим, обрекший на смерть миллионы 
людей, при котором вопрос быть или не быть отечеству поставлен в зависимость от 
фанатичной воли одного человека.
      Олендорф отвечал на этот вопрос утвердительно, ибо многое в третьем рейхе 
ему не нравилось. Будучи редактором «Сообщений из рейха», он не без оснований 
считался в определенных националсоциалистских кругах «рупором оппозиции» и 
вызывал подозрение шефа гестапо Мюллера. Олендорф поддерживал дружеские 
отношения с банкиром Вильгельмом Альманом, застрелившимся, когда были доказаны 
его контакты со Штаффенбергом, осуществившим попытку покушения на Гитлера.
      Олендорф разрабатывал планы будущей организации националсоциалистской 
Германии, но без всесилия НСДАП. Он собирал фронтовые письма молодых солдат, 
содержавших критику положения в стране, и вступал в контакты с их авторами. В 
послевоенном режиме Германии, по его мнению, должны быть представлены 
руководители гитлеровской молодежи, фронтовые солдаты и члены очищенной и 
обновленной НСДАП, которая станет выступать лишь как «храм мудрости» и 
средоточие политического ума, отказавшись от властноадминистративных претензий.

      Однако, несмотря на подобные размышления, Олендорф представлял себе 
Германию только как вотчину НСДАП и империю Адольфа Гитлера. Тот, кто в этом 
сомневался, совершал в его глазах большой грех по отношению к отечеству и 
«народной общности». Находясь в тюремной камере в Нюрнберге в 1948 году, он 
выражал недовольство по отношению «к многим лицам, отрицавшим свое прошлое, а 
присягу, данную фюреру, перекрывавшим ложью и изменой». Его гнев 
распространялся и на бывшего своего учителя Йессена, якобы совершившего 
предательство. Когда профессор попал в руки гестапо, Олендорф не пошевелил и