В тех же «Сообщениях» от 6 апреля говорилось: «В состоянии постоянного 
ожидания высадки войск союзников и связанного с этим возмездия, а также 
изменения положения на Востоке люди все более задаются вопросом, что произойдет,
 если мы не устоим. Возникают сомнения, оправданы ли понесенные потери и 
страдания, вызванные войной, которые все еще продолжаются… Народ все более ждет 
установления мира».
      В «Сообщениях из рейха» от 20 апреля 1944 года можно было прочитать: 
«Многие люди испытывают усталость от постоянного нервного напряжения, 
связанного с происходящими на Восточном фронте событиями. Постепенно теряется и 
надежда на чудо, которое должно решить исход войны в нашу пользу. Войной все 
уже сыты по горло. Растет желание скорейшего окончания всего этого».
      Безусловно, прочтение этих сообщений заставляло многих эсэсовских 
руководителей задуматься, что же станет с СС в случае катастрофы, когда рухнет 
все, во что они верили. Собственно говоря, задумыватьсято они стали уже давно. 
Некоторые из них даже представляли Германию без Гитлера. Война разрушила многие 
их иллюзии, а ежедневная рутина и восточная кампания поколебали тотальную 
идентичность Адольфа Гитлера и его охранных отрядов. В 1944 году перед 
большинством власть имущих возник вопрос: стоит ли допустить, чтобы изза 
преступного государственного руководства погибло отечество?
      Однозначной и одинаковой реакции в рядах СС не было. Мнения расходились — 
от требований свержения Гитлера до необходимости неукоснительной защиты режима. 
Так или иначе выкристаллизировались пять групп. Самая малая сформировалась 
вокруг начальника уголовной полиции Артура Нёбе, друзья которого уже длительное 
время поддерживали связи с представителями немецкого движения Сопротивления. 
Среди них были участники заговора 20 июля 1944 года. Вторая группа — это ряд 
генералов войск СС, которые, не считая необходимым убийство Гитлера, 
намеревались, отстранив его от власти, начать совместно с вермахтом переговоры 
с западными союзниками о прекращении военных действий. Вокруг шефа внешней 
разведки Вальтера Шелленберга, получившего позднее поддержку Гиммлера, 
сформировалась третья группа. Она собиралась заключить с союзниками сепаратный 
мир с выдачей им в случае необходимости Гитлера. Самая большая, четвертая, 
группа состояла из высших эсэсовских чинов — от Вернера Беста до Отто Олендорфа,
 — выступавших против изменения режима в ходе войны, но считавших возможным 
реформирование его после войны. В последнюю, пятую, группу входили фанатики — 
сторонники войны до победного конца, среди которых выделялись преемник Гейдриха 
— Эрнст Кальтенбруннер и шеф гестапо Генрих Мюллер, жестоко преследовавшие 
любую критику режима.
      Антигитлеровская оппозиция группы Нёбе уходила своими корнями в 1938 год, 
когда в период Судетского кризиса некоторые антинацистски настроенные генералы 
вермахта вынашивали идею военного путча и устранения Гитлера, чтобы 
предотвратить движение к катастрофе. Тогдато имперский советник доктор Ганс 
Бернд Гизевиус ввел своего друга Артура Нёбе в кружок сопротивленцев, в который 
входили вышедший в отставку генералполковник Бек и офицер абвера Ханс Остер. 
Начальник уголовной полиции Нёбе, ставший позднее группенфюрером СС и 
начальником одного из управлений главного управления имперской безопасности, 
был тогда настроен несколько скептически, так как усматривал в разговорах и 
делах Остера и Бека конспиративный дилетантизм.
      Легкомыслию, с которым заговорщики почти публично планировали устранение 
Гитлера, Нёбе противопоставил свое умение заметать следы. Он никогда не выезжал 
на служебной автомашине на встречу с заговорщиками, а если и выезжал, то 
оставлял ее за несколько улиц, внимательно осматривая место встречи, и только 
после этого входил с ними в контакт. Глава сопротивленцев Гёрделер даже не знал,
 как зовут фюрера СС, передававшего оппозиции информацию о внутриполитическом 
положении в стране, полученную в главном управлении имперской безопасности. 
Если Нёбе становилось известным, что на какойто встрече должен присутствовать 
Гёрделер, то он на нее не приходил.
      Чтобы ни побудило Нёбе примкнуть к сопротивленцам — страх за собственное 
будущее или забота о стране, — он остался верен фронде. Уже в конце 1941 года 
Нёбе усматривал в устранении Гитлера единственную возможность освобождения от 
националсоциалистского режима и снятия своей вины перед народом. С тех пор он 
постоянно выступал за организацию покушения на Гитлера и держал наготове 
команду криминалистов, которая должна была в случае начала путча помочь 
армейским подразделениям, стоявшим на стороне заговорщиков, занять здания 
берлинских министерств. Такая подготовка требовала привлечения ряда сотрудников 
полицейского аппарата, среди которых были его друг — штурмбанфюрер СС Ханс 
Лоббес, заместитель начальника управления уголовной полиции, и даже гестаповец 
Пауль Канштайн, получивший позднее звание бригадефюрера СС.
      Канштайн возглавлял с 1937 года управление гестапо Берлина и стал 
ключевой фигурой всех антинацистских планов путчистов. Ему удалось установить 
хорошие отношения, бывшие до того натянутыми, с берлинским полицейпрезидентом 
графом Вольфом фон Хелльдорфом и его заместителем графом Фрицем фон Шуленбургом.
 Тем самым он обеспечил свои тылы: берлинская полиция не стала бы выступать 
против заговорщиков. Если бы покушение на Гитлера 20 июля 1944 года удалось, 
Канштайн возглавил бы полицию безопасности в послегитлеровской Германии.
      Определенные контакты с берлинскими заговорщиками поддерживали 
штурмбанфюрер СС Хартмут Плаас, оберрегирунгсрат авиационного 
исследовательского центра Геринга, предупредивший их о начавшейся слежке 
гестапо; штурмбанфюрер СС граф Ханс Виктор фон Сальвиати, возглавлявший отдел 
конского поголовья, ставший с 1941 года адъютантом генералфельдмаршала фон 
Рундштедта; эсэсовский фюрер Макс Фрауэндорфер, начальник отдела труда в