польских земельных угодий, как Геринг создал службу по управлению 
секвестрованным имуществом на Востоке. Таким образом, второе лицо рейха заявило 
о своем намерении взять под контроль всю польскоеврейскую собственность, 
включая и землю, которую Гиммлер намеревался предоставить переселенцам. Геринг 
продемонстрировал шефу СС, что не рассматривает его как равноправного партнера. 
Когда Гиммлер обратился к нему, то тот адресовал его к начальнику своей только 
что образованной службы, бургомистру Максу Винклеру. И только после длительных 
переговоров они пришли к тому, что служба по управлению секвестрованным 
имуществом на Востоке будет осуществлять контроль за всей польской 
промышленностью и городским хозяйством, а рейхскомиссар Гиммлер — за 
сельскохозяйственными угодиями оккупированной Польши.
      Но Гиммлер так и не получил абсолютного права распоряжения поселенческими 
землями. Его бывший друг Дарре, министр сельского хозяйства, имевший право 
голоса при распределении земель на Востоке, и тот ушел в сторону, столкнувшись 
с аппаратом Геринга. Создав организацию по освоению конфискованных польских 
сельских хозяйств, Дарре подчинил ее Герингу, видимо, в надежде на поддержку 
против действий рейхскомиссара.
      Гиммлеру пришлось лавировать, чтобы достичь поставленных целей, опираясь 
на свой полицейский аппарат на Востоке. 8 ноября 1939 года в Кракове состоялось 
совещание высших руководителей СС и полиции генералгубернаторства, на котором 
обсуждался «негативный аспект» политики народного духа — принудительное 
переселение поляков и евреев из «воссоединенных с рейхом районов» бывшей 
польской территории.
      В Лодзи полицией безопасности была создана так называемая центральная 
служба по вопросам переселения, которая стала заниматься принудительным 
переселением нежелательных поляков и евреев из вновь созданных гау в 
центральные районы генералгубернаторства. В результате ее деятельности до 
февраля 1940 года было «переселено» 300 000 поляков, а до начала войны с 
Россией — около миллиона человек.
      Освобождавшиеся подворья заселялись переселенцаминемцами, число которых 
к середине 1941 года составило 200 000 человек. К ним перешли 47 000 
крестьянских хозяйств с 9,22 млн гектаров земли, а также около 20 000 кустарных 
производств, то есть 20 процентов из всего наличия.
      Гиммлер не удовлетворился призывом к истинным фольксдойчам возвратиться в 
рейх и поселиться на восточных землях. Он попытался выжать каждую каплю 
немецкой крови и из поляков. Расовые комиссии стали вести поиски скрытых 
германцев, составляя списки по четырем группам. К первой группе относились 
истинные германцы; ко второй — пассивные, владевшие немецким языком процентов 
на пятьдесят; к третьей — лица, немецкое происхождение которых было спорно, и к 
четвертой — противники националсоциализма немецкого происхождения.
      Вместе с тем расистские политики стали приглядываться и к полякам, 
выискивая у них нордические признаки с целью их «онемечивания». В журнале СС 
«Меншенайнзац» говорилось о необходимости «возврата немецкой крови немецкому 
народу». Гиммлер стремился германизировать представителей нордической расы из 
числа чуть ли не любых других народностей, заявляя:
      «Горалы, лемки и гуцулы, германское происхождение которых, по крайней 
мере их пропитывание германцами, не вызывает сомнений, должны быть со временем 
онемечены».
      Особое внимание Гиммлер уделял польским детям, в которых усматривал 
идеальных кандидатов на онемечивание. В Познани прошел слух, что поляки в 
начале войны будто бы прятали немецких детей в детских домах и приютах. 
Рейхскомиссар тут же отдал распоряжение закрыть все сиротские дома, детей 
перевести в детские дома рейха и подвергнуть их расовополитической проверке. 
Впоследствии детей забирали даже из семей.
      «Соответствующие нашим расовым требованиям дети поляков, — писал Гиммлер 
13 июня 1941 года гауляйтеру „Варты“ Грайзеру, — должны быть воспитаны в 
специальных детских учреждениях Германии. Родителям же можно сказать, что речь 
идет о поправке здоровья детей».
      Через полгода Гиммлер подключил к своей акции организацию «Лебенс борн», 
чтобы использовать ее детские учреждения для приема детей с последующей 
передачей их бездетным семьям эсэсовцев. Акция эта получила кодовое название 
«Операция сено» В результате ее десятки тысяч польских детей оказались на 
территории рейха. Родители, отказывавшиеся отдать своих детей на онемечивание, 
подвергались самым строгим репрессиям со стороны полиции безопасности. Когда 
Брунхильда Мусцински, немка по национальности, жена польского офицера, 
отказалась отдать своих детей на воспитание в Германию, ей было сказано: «В 
таком случае их придется стерилизовать и отдать комунибудь на попечительство».
      Но такие случаи были редкостью, большинство фольксдойчев и поляков 
безропотно отдавали детей для германизации. Таким образом, 100 тысяч польских 
детей онемечили, около миллиона людей попали в списки первой и второй 
нордических групп, а еще два миллиона — третьей и четвертой групп.
      Успехи Гиммлера в вопросах переселения и германизации людей увеличило 
число его противников. Гауляйтер Силезии Иосиф Вагнер опасался, что Гиммлер, 
чего доброго, переселит всех квалифицированных польских рабочих, занятых на 
предприятиях тяжелой промышленности Силезии, поэтому он всячески препятствовал 
эвакуационным намерениям службы Грайфельта. Офицеры по вопросам экономики 
верховного главнокомандования вермахта также обращались к Гиммлеру с 
требованием снизить темпы переселения. Форстер в Данциге открыто насмехался «в 
весьма циничной форме», как отмечал местный инспектор СД, над тем, что 
некоторые теоретики (имея в виду руководство СС) не имеют ни малейшего