представления о сути политики «народного духа». А правительство 
генералгубернаторства заявляло в своих донесениях в имперскую канцелярию, что 
политика переселения «может привести к катастрофическим последствиям». К тому 
же направление масс людей в центральные районы генералгубернаторства, как 
отмечалось в одном из них, приводит к большим трудностям и осложнениям в деле 
обеспечения населения продуктами питания.
      Гиммлер со всех сторон подвергался нападкам соперников, завистников и 
критиков, рассчитывая только на чудо, которое обеспечит ему свободу действий. И 
такое чудо совершилось. 22 июня 1941 года все немецкие радиостанции передали: 
вооруженные силы рейха начали крестовый поход против большевизма.
      Военная кампания против России предоставила Гиммлеру новые возможности. 
Теперь он мог добиться того, в чем ему постоянно мешали Форстер и Вагнер, Кох и 
Геринг, — создания новой, неограниченной области поселений на бескрайних 
просторах России. Эсэсовские планировщики стали разрабатывать новые планы — 
фантастические, гротескные, утопические и в то же время патологические.
      Ведь еще в январе 1941 года во время очередного заседания в Вевельсбурге 
Гиммлер доверительно сказал группенфюреру СС Эриху фон БахЗелевскому, что для 
осуществления его планов на Востоке необходимо устранить 30 млн славян.
      «Генеральный план Восток», как была названа эта фантасмагория, 
предусматривал заселение немцами российских земель вплоть до линии Ленинград — 
Ладожское озеро — Валдай — Брянск — излучина Днепра. 31 млн жителей этих 
районов должны были быть выселены. Остававшиеся там 14 миллионов 
предусматривалось онемечить в течение 30 лет. Население генералгубернаторства 
и прибалтийских государств следовало полностью «заменить». 85 % из 20 млн 
поляков подлежали переселению в Западную Сибирь, туда же планировалось 
отправить 65 % украинцев из западных областей. Освободившиеся пространства 
предназначались для немецких переселенцев: 840 000 немедленно и 1,1 млн человек 
— во второй волне. В последующие десять лет планировалось переселить 200 000 и 
в дальнейшем (примерно в течение еще двадцати лет) — 2,4 млн немцев. Как же это 
относительно небольшое число немецких переселенцев должно было вести себя по 
отношению к местному населению и проводить в жизнь планы фюрера? Ответ на эти 
вопросы был дан (естественно, на бумаге) Конрадом Майером Хетлингом, 
оберфюрером СС, директором института по аграрной политике при Берлинском 
университете. В представленной им рейхсфюреру СС 28 мая 1942 года докладной 
записке говорилось: «На территории восточных земель должны быть нарезаны 
поселенческие районы, подчиненные рейхсфюреру СС. Переселенцы получат право 
аренды земли различной категории — временную, по наследству и специальную. 
Назначенные ответственные лица будут следить за порядком в этих районах, жители 
которых через 25 лет должны стать наполовину немцами». Отдельно выделялись 
районы западнее Ленинграда (Ингерманландия), КрымаХерсона (гау готы), а также 
Мемеля и Нарева. Вместе с тем колониальная империя на Востоке должна быть 
охвачена системой из 26 опорных пунктов, которые будут представлять собой 
небольшие города с примерно двадцатью тысячами жителей. Вокруг них расположатся 
немецкие деревни (в радиусе от 5 до 10 километров).
      Рейхсфюрер СС был доволен. Наконецто свершится то, о чем он всегда 
мечтал: военизированные крестьянские поселения под его собственным 
покровительством.
      «Представьте себе, господин Керстен, сколь это чудесно, — 
разоткровенничался както Гиммлер, обращаясь к своему другу. — Ведь это будет 
самым величайшим переселением народов, которое когдалибо видел мир. К тому же 
оно будет связано с чрезвычайно важней задачей — созданием защиты 
западноевропейской цивилизации от азиатского вторжения».
      Снова и снова он доставал карты и планы, на которых были изображены 
поселения, пытаясь разъяснить принцип их создания. В деревне должно быть от 30 
до 40 крестьянских дворов, сгруппированных вокруг владений руководителя. Там же 
будет располагаться рота крестьянской самообороны, в которую войдут все мужчины 
деревни.
      Керстен записал в своем дневнике то, что сказал Гиммлер по этому поводу: 
«Воинственный дух переселенцев, такой, которого вы, по существу, еще и не знали,
 станет гарантией того, что воздвигаемая постройка не будет сломана».
      Гиммлер вскоре нашел человека, который был готов реализовать фантазию 
рейхсфюрера СС — начальника СС и полиции Люблина, бригадефюрера СС Одило 
Глобчика135. Строитель по профессии, сын старого нациста, триестского ротмистра,
 бежавшего в 1933 году из Вены за убийство ювелира в Германию и снятого с 
должности гауляйтера за валютные махинации в 1939 году, он старался своим 
служебным рвением заслужить одобрение начальства. В его личном деле имелась в 
связи с этим такая запись: «Безрассудство и ухарство приводят его часто к 
нарушению установленных границ даже в рамках эсэсовского ордена».
      Глобчик наткнулся на юге своего дистрикта на следы прежних немецких 
поселений, и его обуяла идея создания в этих местах новых поселений, где в 
небольших городах Замосць, Томасцов и Хрубисцов располагались бы подразделения 
СС и полиции.
      Зная, что генералгубернатор Франк вряд ли даст свое разрешение на 
осуществление этой идеи, которая только усугубила бы катастрофическое положение 
экономики и транспорта Польши, он обратился к его сопернику Гиммлеру. 
Рейхсфюреру СС было достаточно лишь взглянуть на карту, чтобы убедиться, что 
зона предлагаемого эксперимента находилась как раз на той территории 
(четырехугольник Люблин, Житомир, Винница и Львов), где он планировал 
проведение собственной поселенческой политики.
      В Люблине командовал Глобчик, в Житомире были уже созданы полевая