праздничного торта.
   Небо ярко-синее, последние признаки тумана исчезли. Я докладываю 
фельдмаршалу, что мы вылетаем вновь, я в особенности плохо настроен против 
наших советских друзей. Они или я: вот закон войны. На этот раз это был не я, 
следовательно, пришел их черед. Полк послал своего медика в «Шторхе», он 
перевязывает мои раны и объявляет, что я получил сотрясение мозга. Гадерман 
сломал три ребра. Я не могу сказать, что чувствую себя отлично, но моя 
решимость летать перевешивает все другие соображения. Я инструктирую экипажи, 
назначаю им цели. Мы будем атаковать зенитки всеми самолетами-бомбардировщиками 
и когда они будут нейтрализованы, уничтожим грузовики и танки во время атак с 
малой высоты.
   Моя эскадрилья быстро поднимается в воздух и направляется на юго-восток. Мы 
летим на высоте 2200 метров, так что мы сможем зайти со стороны солнца. 
Зенитчики с трудом будут нас видеть и мы сможем точнее сбросить бомбы на их 
орудия, если они будут блестеть на солнце. Вот они, все еще на том же месте, 
что и раньше! По всей видимости они не собираются двигаться дальше до тех пор, 
пока к ним не прибудут подкрепления. Часть зениток установлена на грузовиках, 
остальные размещены в кругообразных укреплениях вокруг машин. Как только 
начинается фейерверк, я быстро запоминаю цели и затем следую собственному плану 
атаки, начиная с зениток. Я нахожу в этом особое удовлетворение, поскольку я 
задолжал им за то, что несколько часов назад моя жизнь висела на волоске. Мы, 
на противотанковых самолетах летим через дым и облака пыли, образовавшиеся при 
взрывах бомб, и атакуем Т-34. Нужно быть все время осторожным и не оказаться 
рядом с взрывающейся бомбой. Зенитки вскоре подавлены. Взрывается один танк за 
другим, грузовики загораются. Они никогда не дойдут до Германии. Этот 
бронетанковый клин определенно потерял свою стремительность.
   Мы возвращаемся домой с чувством, что мы сделали все, что от нас зависело. 
Вечером фельдмаршал звонит нам снова и говорит, что наши товарищи на земле 
провели успешную контратаку, прорыв был закрыт и окруженный противник уничтожен.
 Он благодарит нас от имени командования за нашу поддержку. Завтра утром я 
должен буду передать его сообщение всей эскадрильи. Наша самая большая награда 
услышать от наших товарищей по оружию что сотрудничество с нами оказалось 
незаменимым и способствовало их успеху.
 
***
 
   В Латвии до нас доходят тревожные слухи, что Советы ворвались в Румынию. Нас 
немедленно переводят в Бузау, к северу от Бухареста, наш маршрут из Восточной 
Пруссии проложен через Краков и Дебрецен: чудесный полет через всю Восточную 
Европу в солнечном сиянии бабьего лета. Перелет совершает третья эскадрилья и 
штаб полка, вторая эскадрилья находится в районе Варшавы, а первая – уже в 
Румынии. В Дебрецене потрачено много времени на заправку, и уже слишком поздно 
чтобы лететь дальше в Румынии. Мы должны пересечь Карпаты и я не собираюсь 
терять экипажи во время перелета. Поэтому мы остаемся на ночь в Дебрецене и 
вечером я предлагаю всем искупаться. В городе находятся изумительные ванны, в 
которые поступает вода из теплых целебных источников. Мы находим здесь, к 
восхищению и удовольствию моих компаньонов, женщин самого разного возраста, 
флегматично сидящих в воде с дамскими сумочками, книжками и вышиванием. Их 
водные процедуры сопровождаются нескончаемым женскими пересудами, этим они 
занимается большую часть дня. Для ветеранов русской компании вид этих женщин в 
купальных костюмах представляет собой весьма диковинное зрелище.
   На следующее утро мы вылетаем в Клаусенбург, прекрасный старинный город в 
котором трансильванские немцы жили столетия назад, вот почему местные жители 
говорят по-немецки. Мы сильно торопимся и останавливаемся здесь только для 
заправки. В это время на высоте 7000 метров появляется американский 
самолет-разведчик. Это означает, что визита американских бомбардировщиков не 
придется ждать слишком долго. Полет над Карпатами в Бузау оставляет 
незабываемое впечатление, как, впрочем, и любой полет над прекрасным горным 
пейзажем в отличную погоду. Впереди появляется город, местный аэродром раньше 
использовался в качестве промежуточной остановки на пути к фронту, 
находившемуся далеко к северу, теперь это операционная база почти на самой 
передовой. Что случилось со стабильной линией фронта по линии 
Яссы-Таргул-Фрумос и далее к Хуси?
   Аэродром находится посреди открытой местности и замаскировать наши самолеты 
трудно. Совсем близко находится Плоешти, нефтяное сердце Румынии. Его 
беспрестанно атакуют американские бомбардировщики под очень сильной защитой 
истребителей. После бомбежки истребители могут обратить свое внимание и на нас, 
если только они подумают, что мы того стоим. Количество американских 
истребителей, которые посланы для эскортирования бомбардировщиков во время 
каждого вылета больше, чем общее число немецких истребителей на всем фронте.
   Когда я захожу на посадку, то вижу что все дороги, ведущие к аэродрому, 
забиты бесконечными потоками румынских солдат, стремящихся на юг, местами 
колонны замерли в транспортных пробках. Среди них тяжелая артиллерия всех 
калибров. Но немецких частей здесь нет. Я оказываюсь очевидцем последнего акта 
трагедии. Целые сектора на передовой были брошены румынскими частями, которые 
прекратили оказывать какое-нибудь сопротивление и сейчас отступают по всему 
фронту. Советы преследуют их по пятам. Там, где отступают румыны, немецкие 
солдаты сражаются до последнего, поэтому они будут отрезаны и взяты в плен. Они 
думают, что наши румынские союзники никогда не позволяет Советам вторгнуться в 
Румынию без боя и бросят свой народ на произвол судьбы. Они просто отказываются