порядке на новые позиции дальше к западу.
   Однажды, во время этой битвы, мы отправляемся на разведку на северо-запад, 
вдоль Днестра. Здесь река делает изгиб. Румынские войска сообщают о больших 
колоннах красных моторизованных и бронетанковых сил в окрестностях Ямполя. Эти 
доклады кажутся просто невероятными, потому что если они окажутся правдой, это 
будет означать, что Советы прорвались на севере в то же самое время, когда они 
начали наступление на юге и почти на 200 км углубились в Бессарабию. Я лечу на 
разведку вместе с еще одним самолетом. К сожалению, эти страхи подтверждаются. 
Сильные советские группировки всех родов оружия накапливаются в районе Ямполя, 
более того, они строят здесь большой мост.
   Можно не удивляться, почему эта операция все это время оставалась 
незамеченной. Для нас в этом нет ничего странного, мы слишком часто 
сталкивались с этим во время компании в России. Наш восточный фронт сильно 
растянут, очень часто в разрывах между ключевыми пунктами находятся одни только 
патрули. Как только эта цепь аванпостов прорвана, враг начинает наступление в 
незащищенной зоне. Далеко за линией фронта он может встретиться только со 
взводом велосипедистов или с обозом. Огромные просторы этой страны – самый 
ценный союзник русских. Обладая неистощимыми людскими ресурсами враг может 
легко проникать в такой слабозащищенный вакуум.
   Хотя ситуация в районе Ямполя становится угрожающей, мы не считаем ее 
абсолютно безнадежной, потому что этот сектор, представляющий собой ворота в их 
страну, был доверен румынам. Поэтому во время инструктажа перед разведвылетом 
мне было сказано, что на Днестре находятся румынские прикрывающие дивизии и 
поэтому я должен быть осторожен относительно результатов любой атаки. С воздуха 
трудно отличить румын и русских только по одному цвету их обмундирования.
   Стратегическая цель советского наступления ясна: окружение наших сил на юге 
и одновременный удар через Яссы в направлении нефтяных месторождений Плоешти. 
Поскольку присутствие моей эскадрильи необходимо каждый день в районе Николаева,
 мы вначале не можем совершать больше одного или двух вылетов в этот сектор. 
Для наших операций мы используем передовой аэродром в Котовске, к югу от Балты. 
Поэтому сейчас эта миссия уводит нас на запад. Наша главная цель – концентрация 
войск в окрестностях Ямполя и мост, который здесь строится. После каждой атаки 
Советы незамедлительно заменяют поврежденные понтоны и еще быстрее достраивают 
мост. Они пытаются сорвать наши атаки сильным зенитным огнем и истребителями, 
но мы ни разу не позволяем им отбросить нас до тех пор, пока мы не завершим 
свою миссию.
   Наш успех подкреплен перехваченными русскими радиоосообщениями. Они в 
основном состоят из жалоб на свои собственные истребители, Красных соколов, 
обвинений в трусости и перечислений потерь в людях, военном снаряжении и 
строительных материалах. Мы часто можем слушать переговоры по русскому 
радиотелефону между наземными войсками и Красными соколами. В моей эскадрильи 
служит один офицер, который знает русский. Он настраивает приемник на их волну 
и делает синхронный перевод. Русские часто дико орут по радиотелефону, чтобы 
помешать нашим переговорам. Они используют практически ту же частоту, что и мы. 
Во время полетов Советы часто пытаются дать нам ложные цели. Конечно, новые 
цели находятся в глубине немецких позиций. Корректировки делаются на беглом 
немецком языке, но мы быстро разгадываем эту хитрость и немедленно после 
получения таких фальшивых поправок, я снижаюсь для того, чтобы убедиться в том 
что предполагаемая цель действительно является вражеской. Часто мы слышим 
предупреждающий окрики: «Прекратить атаку! В районе цели – наши войска». Можно 
даже не биться о заклад, это говорит русский. Его последние слова часто тонут в 
грохоте бомб. Мы смеемся, когда слышим, как наземный контроль проклинает потом 
русские истребители: «Красные соколы, мы сообщим вашему комиссару о проявленной 
вами трусости. Атакуйте эту нацистскую сволочь. У нас снова потери».
   Мы уже давно знаем о низком боевом духе красных истребителей, только 
несколько ударных авиаполков являются исключениями из этого правила. Эти отчеты 
о потерях являются ценным подтверждением нашего успеха.
 
***
 
   За несколько дней до 20 марта 1944 года из-за отвратительной погоды с 
сильными дождями мы прекращаем полеты. Мы, пилоты, говорим про эту погоду: 
«Даже воробьи предпочитают ходить пешком». Летать нельзя. Пока длится эта 
погода, Советы могут продолжать свое наступление и форсируют Днепр без всяких 
помех. Против этой угрозы невозможно организовать оборону, ни одной роты нельзя 
выделить из района Николаева, других резервов нет. В любом случае мы 
предполагаем, что наши румынские союзники из чувства самосохранения будут 
защищать свою страну с фанатичной яростью и этим смогут компенсировать нашу 
численную слабость.
   20 марта после семи вылетов в районы Николаева и Балты я вылетаю со своей 
эскадрильей в восьмой раз, это наша первая миссия за последние пять дней против 
Ямпольского моста. Небо ярко-синее и можно предположить почти наверняка что 
после такого длительного перерыва оборона будет существенно усилена зенитными 
средствами и защитой истребителей. Поскольку летное поле и сама деревня Раховка 
тонут в грязи, наша истребительная эскадрилья перебазировалась в Одессу, 
аэродром которой имеет бетонную взлетно-посадочную полосу. Наши «Штуки», 
оснащенные широкими шинами, способны гораздо лучше справляться с грязью и 
проваливаются в нее в меньшей степени, чем истребители. Мы договариваемся по 
телефону о рандеву в определенное время в 45 км от цели на высоте 5000 метров, 
прямо над приметной излучиной Днестра. Но, скорее всего, в Одессе возникают