Мы едем по широкому шоссе как будто в автомашине, повинуясь обычным правилам 
дорожного движения и пропуская тяжелые грузовики. Там, где машин больше, я 
останавливаюсь, чтобы избежать аварии, на тот случай, если водители не заметят 
мой самолет и въедут прямо в него. Многие из них думают, что видят 
самолет-призрак. И так я еду около двух часов, поднимаюсь вверх по склону и 
спускаюсь вниз. Затем мы подъезжаем к перекрестку, через него мне никак не 
проехать с моими крыльями, и я съезжаю с дороги. Здесь я оставляю самолет. До 
Первомайска остается около десяти километров. Меня подбрасывает проходящая мимо 
армейская машина и я вскоре оказываюсь на стоянке наших самолетов. Вскоре 
сменяют и Хеншеля, оставшегося часовым возле машины. Наши товарищи уже начали 
беспокоиться о нас, поскольку мы не могли долго находится в воздухе с таким 
запасом горючего и ниоткуда не звонили и теперь ликуют по поводу нашего 
возвращения.
   По-прежнему никаких следов Фиккеля. Мы сильно встревожены. К полудню туман 
рассеивается, я доезжаю до своего самолета и взлетаю прямо с дороги. Через 
несколько минут я приземляюсь на нашем аэродроме и наши верные механики глазеют 
на самолет как на блуднего сына. После обеда еще один вылет. Когда я вхожу, 
Гадерман говорит мне, что Фиккель только что звонил из Ново-Украинки. Они с 
бортстрелком смогли благополучно выбраться из тумана. Он потерял меня, когда 
туман стал гуще и тут же пошел на посадку. Вот теперь мы радуемся по-настоящему.

   Вскоре после этих событий центр тяжести наших операций смещается дальше к 
югу. Немецкие войска окружены в районе Черкасс и с помощью свежих резервов 
должна быть предпринята операция по их спасению. Атака по разблокированию котла 
будет вестись с юга и юго-запада. Мы поддерживаем 11-ю и 13-ю танковые дивизии, 
которые ударили на север из района западнее Нового Миргорода и достигли реки, 
за которой Советы смогли хорошо укрепиться. Здесь для нас множество отличных 
целей. Активность в воздухе высока с обеих сторон. «Железные Густавы» пытаются 
подражать нам, атакуя наши танковые дивизии и их части снабжения. С нашими 
медленными Ю-87 мы делаем все, что можем чтобы рассеять и отогнать прочь эти 
Ил-2, но они немного быстрее нас, потому что у них убирающиеся шасси. Кроме 
этого, они гораздо лучше бронированы и значительно тяжелее. Это особенно 
заметно во время атаки, они могут набрать скорость очень быстро. Но поскольку 
мы обычно заняты нанесением ударов с малых высот, на борьбу с ними времени в 
любом случае не остается.
   Во время этой фазы мне везет в ходе одного из поединков с «Железными 
Густавами». Все наши самолеты участвуют на бомбежки советских укрепленных 
позиций в лесу. Я кружу над ними потому что лечу на самолете с противотанковыми 
пушками и еще ни нашел ни одного танка для атаки. Впереди, по диагонали к 
нашему курсу и в 300 метрах ниже пролетает группа Ил-2, которую эскортируют Ла 
и Аэрокобры. Мой ведомый несет бомбы. Я говорю ему, что мы атакуем Илы. Мы уже 
начали снижение. Когда я подхожу к ним на расстояние 100 метров я вижу, что не 
могу к ним приблизиться, потому что Илы опять летят быстрее меня. Более того, 
мною начинают интересоваться истребители. Двое из них уже сделали сзади меня 
боевой разворот. Для прицельной стрельбы далековато, но я уже поймал одну из 
этих неуклюжих птичек в прицел и делаю по одному выстрелу из каждой 
противотанковой пушки. «Густав» превращается в ярко-оранжевый шар и рассыпается 
на мелкие огненные частицы. Остальные, кажется, поняли, откуда дует ветер, они 
несутся вниз еще быстрее и расстояние между ними увеличивается на глазах. Кроме 
того, самое время для меня начать уклонение, потому что на хвост моему 
«самолету-злодею» уже сели истребители. Моя тактика уклонения приближает меня к 
эскадрилье, и русские уходят прочь. Без всякого сомнения, они подумали, что 
неподалеку наши истребители эскорта и сбить меня окажется не такой уж простой 
задачей. Во второй половине дня из боевого вылета в тот же самый сектор не 
возвращается обер-лейтенант Кюнц. Имея 70 побед на своем счету, он возглавлял 
список истребителей танков. Его везение началось с Белгорода и Харькова, с тех 
пор он приобрел немалый опыт. Его потеря – удар по всем нам и еще одна брешь в 
нашем товарищеском круге.
   Общее наступление с целью разблокирования частей, окруженных в районе 
Черкасс идет успешно и нашим ударным войскам удается пробить проход в котел. 
Как только контакт установлен, фронт здесь отодвигается на запад. Мы перелетаем 
из Первомайска в Раховку, район Ново-Миргорода остается далеко за русскими 
линиями.
   Спустя короткое время после выполнения своей миссии над территорией Германии 
в Ново-Миргороде приземляются американские бомбардировщики. Их русские союзники 
помогают готовить самолеты к новому вылету. Операционная база этих самолетов 
находится в Средиземноморье.
   Тем не менее, к югу от нас ситуация также меняется и наши войска оставляют 
Никопольский плацдарм. Советы рвутся вперед в районе Николаева и немецкие 
дивизии к северо-западу от города вступают в тяжелейшие бои.
13. Отступление к Днестру
   В марте 1944 года наш южный фронт обороняется, яростно оспаривая усилия 
русских войск добиться решающего прорыва в южном направлении, так, чтобы 
ликвидировать весь немецкий фронт на юге. Моя эскадрилья «Штук» оперирует с 
аэродрома в Раховке, в 200 км к северу от Одессы, поддерживая наши армейские 
части. Мы находимся в воздухе с рассвета до сумерек. Мы делаем все, от нас 
зависящее, чтобы помочь нашим товарищам на земле, уничтожая танки, атакуя 
артиллерию и «катюши». Наши усилия завершаются успехом и нам удается 
предотвратить решающий прорыв фронта. Более того, армия, в результате этих 
победоносных действий, способна через несколько недель отступить в полном