«эгоистических целей на Востоке», что война, которую она ведет, является 
«священным крестовым походом XX в. против большевизма».
Рейхсмаршал Г. Геринг, «уполномоченный по четырехлетнему плану», выступая в 
роли хозяйственного диктатора фашистской Германии, открыто объявлял войну 
средством экономического обогащения и превращения Германии в «первую державу 
мира». «Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти — такова 
главная экономическая цель акции», — говорилось в утвержденных им в июне 1941 г.
 «указаниях по руководству экономикой в подлежащих оккупации восточных 
областях», то есть на территории СССР. Геринг заявлял, что он без колебания 
готов пожертвовать жизнью десятков миллионов людей, если «из этой страны будет 
извлечено то, что необходимо для нас». Геринг был одним из тех, на ком лежала 
главная ответственность за политику ограбления оккупированных стран, за нищету 
и голод их населения, за целенаправленное и планомерное уничтожение людей.
К идеологам нацизма принадлежал выходец из Прибалтики А. Розенберг, занимавший 
с июля 1941 г. пост имперского министра по делам оккупированных восточных 
областей. С начала 20-х годов Розенберг сочинял подстрекательские пасквили 
против Советской России. В борьбе против «еврейского большевизма», писал он еще 
в 1922 г., есть «только один выбор — быть уничтоженным или победить».
Несмотря на то, что Гитлер с уважением относился к «теоретику» Розенбергу, в 
годы войны «фюрер» последовательно отклонял предложения этого «специалиста по 
восточной Европе», о дифференцированном и «научном» подходе к народам, 
населяющим Советский Союз. Розенберг стремился противопоставлять народы СССР 
друг другу. Когда стало ясно, что быстрой победы в войне против СССР достичь не 
удастся, и на оккупированной советской территории начало нарастать движение 
Сопротивления, Розенберг постепенно прекратил разглагольствования о советских 
«недочеловеках» и в 1944 г. даже начал ратовать за «большой пропагандистский 
марш-маневр в борьбе за душу русских». 
«Восточные цели» «старых» элит
Переход власти в Германии в руки Гитлера изменил ситуацию в советско-германских 
отношениях. Она теперь в корне отличалась от той, что существовала в 20-е годы. 
В политике, экономике и военной сфере верх взяли те силы, которые, по сути дела,
 разделяли нацистскую идеологию, уже давно поддерживали нацистское движение и 
сыграли важную роль в обеспечении его политической победы.
Основные ориентиры внутренней и внешней политики Германии на ближайшее время 
были намечены Гитлером уже в первые дни его правления: сначала «полное 
искоренение марксизма» и «строительство вооруженных сил», затем «завоевание 
нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация». С 
этого момента под воздействием националистической пропаганды, политики 
милитаризации, внутри- и внешнеполитических успехов гитлеровского режима 
началась стремительная нацификация германских элит.
В отношении подготовки к войне и военных целей Германии между нацистским 
режимом и элитами существовал широкий консенсус. По крайней мере, по трем 
пунктам между ними не возникало принципиальных разногласий:
во-первых, возвращение того, что было потеряно Германией в результате первой 
мировой войны, прежде всего территорий на Востоке и колониальных владений;
во-вторых, достижение военных целей, которые Германия ставила перед собой еще в 
первой мировой войне, в том числе завоевание территорий в Восточной Европе;
в-третьих, ликвидация СССР.
Безусловно, когда мы говорим о консенсусе между Гитлером и элитами, это не 
означает, что сторонами было принято какое-то совместное решение. В правящих 
кругах существовали различные представления о внешнеполитических целях Германии,
 по-разному определялась очередность их достижения, а шансы Германии на успех в 
отдельные моменты тоже оценивались по-разному.
Чем дальше продвигалось вооружение страны, тем острее вставал вопрос: для 
достижения каких целей должна быть использована военная мощь? В среде 
германских элит более или менее четко обозначились две группировки, 
придерживавшиеся различных взглядов на методы осуществления нового «рывка к 
мировому господству» (в том, что касалось экспансии в восточном направлении и 
«уничтожения большевизма» эти группировки были, тем не менее, едины). Одна 
группировка отклоняла возможность вооруженного конфликта с 
державами-победительницами в первой мировой войне, полагая, что такой конфликт 
вновь приведет к войне на два фронта, в которой Германия с самого начала будет 
обречена на поражение. Она призывала западные державы к «мирным» 
территориальным и экономическим уступкам Германии и к объединению с нею для 
«борьбы против большевизма».
Другая группировка, стоявшая на великодержавно-шовинистических позициях, 
воодушевленная успехами гитлеровского режима, была готова на свой страх и риск 
развязать «большую войну».
Типичным представителем первого направления являлся Я. Шахт, занимавший до 1938 
г. пост имперского министра экономики, президента Рейхсбанка (до 1939 г.) и 
обладавший большим авторитетом и влиянием в среде военных и промышленников и в 
странах Запада. На начальном этапе политики вооружения Шахт зарекомендовал себя 
незаменимым специалистом и активным приспешником нацистского режима. В 
1945-1946 г. перед международным трибуналом, судившим главных военных 
преступников, Шахт разыграл роль безвинно преследуемого и был оправдан судом. 
Но, на самом деле, он был злостным поджигателем войны. Хотя Шахт решительно 
отклонял возможность военного выступления Германии против держав-победительниц 
в первой мировой войне, экономическую силу которых он хорошо знал, однако 
всякий раз, выезжая на Запад, он заводил откровенно провокационные речи о 
«разрушающем порядок и уничтожающем саму жизнь преступном мире большевизма» и