В течение лета 1944 года Шелленберг сумел встретиться в одном из стокгольмских 
отелей с американским дипломатом Хьюитом, с которым он обсудил вопрос о 
возможности переговоров. Эта первая его попытка оказалась безрезультатной, но 
Шелленберг счел нужным информировать о ней Гиммлера. Гиммлер пришел в ярость, 
но потом Шелленбергу удалось его убедить в том, что подобные контакты, 
установленные при соблюдении строжайшей секретности, могут оказаться полезными. 
Вслед за тем Шелленберг начал исподволь обрабатывать Гиммлера, выдвигая все 
новые аргументы, и в конце концов он добился от него разрешения на заключение 
определенных соглашений, рассматривая их как настоящую операцию по страхованию 
своей жизни. 

В начале 1945 года другой агент Шелленберга, некий доктор Хеттль, 
представлявший шестое управление в Вене, установил по его указанию необходимые 
контакты в Берне с американским генералом Донованом. Цель всех этих действий 
состояла в получении согласия американцев на заключение сепаратного мира и 
образовании германо-американского союза, направленного против русских. Главным 
результатом заключения такого союза должно было стать продолжение войны на 
Восточном фронте совместно с американцами, и ради этого представитель 
Шелленберга просил ослабить натиск союзников на рейнскую группу армий, с тем 
чтобы в дальнейшем американцы смогли использовать ее против Советского Союза. 
Все их провалы не могли заставить нацистов трезво взглянуть на положение: они 
постоянно возвращались к тем идеям, которые уже неоднократно и безусловно 
отвергались. Все их предложения остались без ответа, несмотря на то что Хеттль 
снова и снова возвращался в Берн. 

Неизвестно, ввел ли Шелленберг Гиммлера в курс своих демаршей или же он бросал 
эти пробные шары на свой страх и риск. 

В конце 1944 года в ставке Гитлера рассматривался вопрос о возможности 
"превентивной" оккупации Швейцарии. Шелленберг и по его настоянию Гиммлер 
выступили против этих планов и к их рассмотрению больше не возвращались. Тем 
временем Шелленберг продолжал свои попытки сторговаться с западными союзниками 
через Швейцарию. Один из его агентов, некто Лангбен, установил новый контакт с 
представителями союзников, но Мюллер и Кальтенбруннер пронюхали об этом, начали 
свое расследование, и Шелленбергу пришлось спешно пойти на попятную. 

Зато переговоры, начатые с Жан-Мари Мюзи, бывшим президентом Швейцарской 
Конфедерации, дали положительные результаты. Г-н Мюзи, приверженец традиций 
швейцарского посредничества в международных конфликтах, стремился добиться 
передачи Швейцарии возможно большего числа евреев-узников немецких 
концентрационных лагерей, над которыми нависла угроза уничтожения немцами при 
приближении к лагерям союзных армий. Гиммлер согласился встретиться с Мюзи 
сначала в конце 1944 года, а затем еще раз 12 января 1945 года в Висбадене. Он 
согласился с предложением передать некоторое число евреев Швейцарии, которая 
должна была служить транзитным пунктом для лиц, получивших "разрешение на 
эмиграцию". Со своей стороны международные еврейские организации, в частности 
американские, должны были выплатить значительный выкуп. В конце концов пришли к 
соглашению о том, что два раза в месяц немцы будут передавать 1200 евреев 
Швейцарии. Это была незначительная цифра, если сравнить ее с десятками тысяч 
несчастных, которых ждала смерть в гитлеровских лагерях, но это все же означало,
 что многие сотни будут спасены от газовых камер. Первый эшелон с такими 
узниками прибыл в Швейцарию уже в начале февраля 1945 года, и еврейские 
организации выплатили 5 млн. швейцарских франков, хранителем которых стал все 
тот же Мюзи. Этот факт попал в печать, и мировая пресса выдвинула предположение,
 что Швейцария обязалась в порядке компенсации предоставить после войны на 
своей территории убежище нацистским правителям. Гитлер пришел в ярость и 
наложил запрет на дальнейшую выдачу заключенных. 

Тем не менее Мюзи не пал духом и продолжал прилагать усилия к освобождению 
заключенных. Несмотря на свой возраст, он предпринял целый ряд визитов в 
Германию, идя на риск попасть под бомбежку во время своих поездок по этой 
стране. В начале апреля он добился от Гиммлера обязательства не эвакуировать 
заключенных из лагерей при приближении союзных армий. До этого момента 
заключенных строили в колонны или грузили в запломбированные вагоны и 
отправляли колесить по Германии в поисках нового места для лагерей. Это не 
помешало командованию некоторых концлагерей отдать приказы о расстреле 
заключенных при приближении союзников. Поэтому, заслышав грохот приближающегося 
боя, узники обычно испытывали двойное чувство: страха за свою судьбу и надежды. 


Попытки спасти заключенных гитлеровских концлагерей предпринимались также 
Гилелем Шторхом, представителем Всемирного сионистского конгресса, доктором 
Буркхардтом, президентом Международного Красного Креста, и шведским графом 
Бернадоттом. Все эти переговоры более или менее тщательно держались в тайне и в 
конце концов убедили Гиммлера в том, что он может сыграть главную роль в 
спасении Германии (и своей жизни) путем заключения соответствующего 
международного соглашения. 

Два раза он встречался с графом Бернадоттом, сначала в феврале, а затем в