гестапо. Подполковник Гофакер, обеспечивавший связь между Штюльпнагелем и 
берлинской группой, был арестован. Та же судьба постигла полковника фон 
Линстона, подполковника Финка и Фалькенхаузена{51}. 

Сам Штюльпнагель на следующий же день после путча был срочно вызван в Берлин. 
Доклад фон Клюге возымел свое действие, и Штюльпнагель сразу понял, что его 
ждет гибель. 21 июля в полдень он выехал на машине из Парижа в Берлин. В Mo ему 
пришлось сделать остановку из-за технической неисправности, и лишь в 15 час. он 
смог снова двинуться в путь на другой машине. Перед Верденом Штюльпнагель 
приказал шоферу изменить маршрут и поехал к Седану через места, где в 1916 году 
молодой капитан Штюльпнагель участвовал в боях первой мировой войны. У 
Вашерошвиля он свернул на берег Мааса и вышел из машины, отдав приказание 
шоферу дожидаться его в ближайшей деревушке, куда он обещал дойти пешком, 
"чтобы размять ноги". Минутой позже он выстрелил себе в висок и упал в реку. 

Шофер вытащил его из воды и отвез в верденский военный госпиталь, где врачи 
спасли ему жизнь. Но пуля, пробившая череп, лишила его зрения. 

К 29 августа он уже достаточно поправился, чтобы предстать вместе с другими 
обвиняемыми перед "народным судом", председателем которого являлся зловещий 
Фрейслер. Все они были осуждены на смерть и повешены во дворе берлинской тюрьмы 
Питцензее. Казнь совершалась с изощренной жестокостью: осужденных подвесили на 
острые крючья и душили постепенно, в соответствии с пожеланием Гитлера, 
заявившего, что он хочет, "чтобы их повесили, как вешают мясо в мясных лавках". 
Слепого Штюльпнагеля пришлось вести за руку к месту казни. Репрессии длились 
несколько месяцев и обрушились и на членов семей, и на друзей заговорщиков. 
Сведения о расправах преподносились населению в упаковке из псевдоюридических 
формулировок, но по существу это была акция еще более кровавая и разнузданная, 
чем известная чистка сторонников Рема в 1934 году. 

Гиммлер и Кальтенбруннер словно стремились перещеголять друг друга в жестокости.
 Из семи тысяч арестованных на смерть были отправлены почти пять тысяч{52}. 
Канарис также был арестован, хотя и не принимал никакого участия в организации 
самого заговора. После многомесячного тюремного заключения его повесили 9 
апреля 1945 года. Подлый Фромм, организовавший убийство Бека, Штауфенберга и их 
сподвижников, был расстрелян в марте 1945 года. Фалькенхаузена спасло от 
расстрела наступление американских войск в мае 1945 года. Впоследствии он был 
осужден как военный преступник. Многие офицеры предпочли самоубийство аресту и 
суду. 14 октября Роммеля принудили к самоубийству. 

В Париже Оберг и Кнохен вернулись к руководству своими службами, но развитие 
событий на фронтах сдерживало расследование. Генерал Бойнебург, действия 
которого сводились к исполнению лишь приказов Штюльпнагеля, а собственная роль 
и взгляды не могли быть выявлены, отделался переводом в резерв. Комендантом 
"Большого Парижа" стал генерал фон Хольтиц. 

Союзники, основательно закрепившиеся на французском плацдарме и постоянно 
получавшие пополнение в живой силе и технике, в конце июля начали свое 
освободительное наступление. 24 июля развернулись бои на Авраншском направлении.
 28 июля были взяты города Кутанс и Гранвиль, 30 июля - Авранш, 3 августа - 
Ренн, а 10 августа - Нант и Анже. Все это время Оберг и Кнохен со всей их 
гестаповской ратью невозмутимо продолжали заниматься привычным делом, отправляя 
в Германию последние составы с заключенными. 

Эшелоны увозили в Германию последних узников Компьеньского лагеря, 
Роменвильского форта и других тюрем, где все еще оставались несколько тысяч 
заключенных. Поезда отправлялись в ужасающих условиях: под бомбежкой, под 
грохот начавшегося боя, и в них погибло еще больше людей, чем это было раньше. 
В эшелоне, отправленном 2 июля из Компьеня, многие сошли с ума или погибли в 
стычках за свободное место. Невыносимая жара, жажда, отчаяние, овладевавшее 
людьми, вынужденными ехать в момент, когда освобождение было так близко, 
обрекали их на невероятные мучения. 

Уже в нескольких километрах от Компьеня в каждом из вагонов было немало 
погибших. До прибытия в Дахау в этом поезде скончались 900 человек. 

15 августа, уже после того, как Клюге принял 13 августа решение об отступлении, 
а канадцы уже готовились штурмовать Фалез, еще один эшелон с 2453 заключенными 
был отправлен в Германию. 

Во второй половине июля представители движения Сопротивления пытались вступить 
в переговоры с немцами относительно прекращения вывоза в Германию заключенных. 
Шведский консул г-н Рауль Нордлинг согласился взять на себя деликатную миссию 
посредничества в этом вопросе. Он вступил в контакт с фон Хольтицем, новым 
комендантом "Большого Парижа", и с германским посольством. Нордлинг передал им 
памятную записку и предложения, подготовленные г-ном Пароди, представлявшим в 
Париже генерала Кенига - руководителя французских сил Сопротивления, и графом 
Александром де Сент-Фалем. Хотя Хольтиц и кое-кто из его коллег склонялись к 
заключению этого соглашения, никто из немецкого командования не осмелился взять 
на себя ответственность подписать такой документ. 17 августа Оберг завершил