свою подготовку к эвакуации. Архивы и картотеки гестапо были отправлены из 
Парижа уже в начале месяца. В ночь с 16 на 17 августа штаб немецких полицейских 
служб перебрался в Шалон-сюр-Марн. 17 августа все остальные службы выехали из 
Парижа в Нанси и Прованс. В столице остались лишь сам Оберг, Кнохен и их 
приближенные, укладывавшие чемоданы. 

Близость их отъезда придала смелости военным и дипломатам. Утром 17 августа фон 
Хольтиц дал наконец свое согласие при условии, что договоренность будет 
визирована службами Militarbefehlshaber (военного командования), расположенными 
в отеле "Мажестик". Однако здание "Мажестика" оказалось почти пустым, поскольку 
еще утром военная администрация Парижа уложила свои последние архивы и выехала 
на Восток. В конце концов, отыскали некоего майора Хума{53}, согласившегося 
подписать документ в качестве представителя германской военной администрации во 
Франции. 

Посредники поспешили к Александру де Сент-Фа-лю, где очень быстро составили 
нужный документ. 

Тремя параграфами протокола, подписанного Раулем Нордлингом и майором Хумом, 
предусматривалось, что "с момента подписания соглашения" г-н Нордлинг "будет 
осуществлять наблюдение и возьмет на себя руководство и ответственность за всех 
политических заключенных", содержащихся в пяти тюрьмах, трех госпиталях и трех 
концентрационных лагерях, равно как "во всех прочих местах заключения и 
депорта-ционных поездах без исключения, куда бы эти поезда в настоящее время ни 
направлялись". Все германские власти должны были передать свои полномочия г-ну 
Нордлингу. 

"Со своей стороны г-н Нордлинг обязуется добиться освобождения пяти немецких 
военнопленных в обмен на освобождение каждого из вышеупомянутых 
политзаключенных". 

Этот пункт так и остался невыполненным. Продвижение союзных войск и отступление 
оккупантов помешали немецким властям потребовать его выполнения. 

Очень важно было добиться немедленного освобождения тех арестованных французов, 
в отношении которых возникали опасения, что немцы попытаются уничтожить их в 
камерах, как это случилось в тюрьме города Канн. 17 августа открылись двери 
парижских тюрем, но в Роменвиле и в Компьеньском концлагере сложилось иное 
положение. Здесь эсэсовское начальство, сотрудники гестапо и СД отказались 
выполнять указания фон Хольтица, сообщив, что подчиняются лишь указаниям Оберга.
 

В Компьене гауптштурмфюрер Петер Илерс, сотрудник СД, также отказался 
освободить политзаключенных вопреки всем просьбам г-на Граммонта и г-на Лагиша, 
являвшихся представителями Международного Красного Креста, и тут же потребовал 
ареста посредников, которые вынуждены были спешно ретироваться. 

На следующее утро, 18 августа, во исполнение указаний Оберга он отправил в 
Германию эшелон, увозивший 1600 заключенных. Почти всех их ожидала смерть в 
Германии. 

Это был последний приказ, отданный Обергом в столице Франции. В тот же день 
утром Оберг, Кнохен, Шеер, начальник орпо и последние сотрудники гестапо 
переехали из Парижа в Виттель, устроив там подобие своей штаб-квартиры, 
поскольку верховное командование объявило им, что фронт будет стабилизирован на 
востоке Франции. 

20 августа Кнохен решил отправить одну из зондеркоманд в Париж с поручением 
держаться там как можно дольше и регулярно сообщать ему по радио о развитии 
событий. Возглавил эту экспедицию Носек, который в июне 1940 года входил в 
группу, прибывшую для усиления зондеркоманды Кнохена. 21 августа эта группа, 
состоявшая из 11 человек, из которых пятеро были французы, отправилась в Париж 
на четырех машинах и с радиопередатчиком. 23 августа, когда дивизия Леклерка 
подходила к Рамбуйе, эта зондеркоманда приблизилась к пригородам Парижа. 
Атмосфера в городе была наэлектризована ожиданием предстоящего освобождения, и 
маленькая немецкая группа не рискнула въехать в Париж, боясь быть захваченной в 
плен. Носек решил ограничиться рекогносцировкой в окрестностях. Быстро проехав 
по площади Венсенских ворот, а затем по площади Монтрей, зондеркоманда 
развернулась и обосновалась в городе Mo, неподалеку от въезда в Париж, Носек 
оставался там до 28 августа, когда ему пришлось спешно покинуть город, чтобы 
избежать встречи с американскими танками, готовыми отрезать ему дорогу к 
отступлению. 

Последние гестаповцы покидали Париж в условиях весьма схожих с теми, с которыми 
они столкнулись в июне 1940 года при своем появлении в этом городе. Кнохен, эта 
черная душа гестаповских служб, устоял у руля своего зловещего учреждения в 
течение всего периода с 14 июня 1940 года до 18 августа 1944 года вопреки 
проискам всех своих врагов. Но война во франции для него еще не кончилась. 

2. Волки пожирают друг друга