Немало командиров оккупационных войск, расквартированных на западе Европы, 
также оказывали поддержку движению. В их числе были фон Штюльпнагель, военный 
губернатор Франции, фон Фалькенхаузен, военный губернатор Бельгии, и в 
особенности Роммель, главнокомандующий группой армий "В". Он один из всех 
маршалов не отвернулся от тайных эмиссаров заговорщиков, равно как его 
начальник штаба генерал Ганс Шпейдель. Возрастающее техническое превосходство 
армий союзников укрепило их в мысли, что наличные германские силы не способны 
долго удерживать фронт в Нормандии и могут лишь замедлять продвижение 
противника. Гитлер, верный своим привычкам, отказался считаться с аргументами, 
выдвинутыми маршалами. 

Развал абвера создал для заговорщиков значительные трудности. Если в 1943 году 
можно было насчитать по меньшей мере шесть покушений на Гитлера, то за первые 
шесть месяцев 1944 года ни один подобный план не смог быть разработан. 
Штауфенберг прекрасно понимал, что свержение режима станет возможным лишь тогда,
 когда исчезнет сам Гитлер. Личность Гитлера сковывала волю генералов, 
считавших себя связанными присягой верности фюреру, которую они дали после 
смерти Гинденбурга. 

Однако успешная высадка войск союзников во Франции и их продвижение в Италии, 
где был взят Рим, поражение немецких войск на Восточном фронте и вступление 
советских войск в Польшу показали Штауфенбергу, что далее медлить нельзя, 
поскольку иначе спасать будет уже нечего. 

Следует сказать, что заговорщики основывались на ошибочных предположениях. Они 
были, в частности, уверены, что смерть Гитлера позволит им полюбовно 
договориться с западными державами. Они стремились к скорейшему заключению 
перемирия, но отметали всякую возможность безусловной капитуляции. Несколько 
проектов "мирного урегулирования", разработанных Карлом Герделером, 
свидетельствуют об удивительном непонимании ими реальных условий того времени. 
Имелось в виду, что сепаратный мир, заключенный с Западом, никак не задержит 
операций на Востоке. Более того, предполагалось, что после сохранения 
укороченного фронта на Западе на время, необходимое для установления новой 
власти в Германии, американцы и англичане объединят с ней свои усилия для войны 
против русских. Это означало, что заговорщики совершенно не учитывали ялтинских 
соглашений. И можно утверждать, что в случае успеха заговора дальнейший ход 
событий не претерпел бы существенных изменений. Придя к власти после смерти 
Гитлера, заговорщики встретили бы отказ со стороны западных держав согласиться 
с такими их предложениями. Даже если не учитывать обязательств, принятых ими на 
себя в Ялте, которые никогда не ставились под сомнение, невозможно представить 
себе, чтобы деятель такого склада, каким был Черчилль, отказался от перспективы 
полной и безусловной капитуляции противника в момент, когда его военное 
превосходство оказалось полностью обеспеченным. В этой ситуации новое 
германское правительство, действуя под эгидой военных, вероятно, решило бы 
продолжать войну. 

В отличие от Герделера и Бека Штауфенберг со своими ближайшими друзьями, 
кажется, смотрел на вещи более трезво. Развал всех фронтов показал им, что 
призыв к отчаянному сопротивлению, брошенный Гитлером, означал бы самоубийство 
для немецкой нации. Продолжение боев в центре страны привело бы к разрушению 
всего экономического потенциала Германии, повлекло бы за собой смерть тысяч и 
тысяч, а может быть, и миллионов немецких граждан, сделав возрождение Германии 
почти невозможным. 

Исходя из этих соображений, Штауфенберг, продолжая поддерживать контакт с 
руководящей группой Герделера и Бека, разработал план под кодовым названием 
"Валькирия". Им предусматривалось убийство Гитлера и немедленная организация 
военного правительства в Берлине, которое должно было с помощью войск вермахта 
нейтрализовать самые опасные органы нацистского режима: СС, гестапо и СД. В 
конце июня Штауфенберг получил чин полковника и был назначен начальником штаба 
внутренней армии, что открывало ему доступ на совещания, проводившиеся в ставке 
фюрера. Подготовка продолжалась с удвоенной энергией и 20 июля завершилась 
покушением на Гитлера. 

На 20 июля было назначено важное совещание в ставке для подведения итогов 
русского наступления в Галиции. Кейтель пригласил Штауфенберга в Растенбург на 
это совещание, где он должен был сделать доклад о создании первых частей 
внутренней армии, предназначавшейся для организации обороны каждого населенного 
пункта в Германии и получившей впоследствии название "фольксштурм". Ожидалось 
прибытие укрывшегося в Германии Муссолини, который должен был в 14 час. 30 мин. 
осматривать ставку своего друга. На этот раз расписание выдерживалось с 
точностью до минуты. 

Штауфенберг прибыл в Вольфшанце{48} с портфелем, в котором опять находилось 
взрывное устройство замедленного действия, начиненное экзогеном - английской 
взрывчаткой, хранившейся на секретных складах абвера. Он был полон решимости 
взорвать свою адскую машину. 

В 12 час. 30 мин. Кейтель и Штауфенберг вошли в барак, где находился зал