частично или полностью? Было решено очистить скелеты от плоти, чтобы сделать их 
неузнаваемыми, и заявить, что эти трупы были оставлены французами. В конце 
концов, 26 октября генеральный секретарь "Аненэрбе" Зиверс, который самым 
внимательным образом следил за развитием событий, заявил, что коллекция 
рассредоточена. Но информация оказалась ложной. Помощники Хирта не успели 
расчленить трупы достаточно быстро, и, когда части союзников вошли в Страсбург, 
они еще хранились в "резервных складах" Хирта. Страшный склад был обнаружен 
воинами Второй французской бронетанковой дивизии. Хирт бесследно исчез. Его 
судьба навсегда осталась загадкой. Он стал одним из немногих нацистских 
экспериментаторов, которым удалось ускользнуть от розысков и не присоединиться 
к своим коллегам, представшим перед судом в Нюрнберге на "процессе медиков". 

Может быть, под чужим именем он ведет тихую жизнь сельского медика в 
каком-нибудь отдаленном районе или выполняет трудные обязанности участкового 
врача в каком-нибудь городке, выслушивая своих больных с тем же самым тщанием, 
с каким составлял свою коллекцию. 

Возможно, ему приходится лечить евреев, что должно будить в его душе, несмотря 
на прошедшие годы, некие тревожные реминисценции... 

4. Гестапо действует по всей Франции 

В Париже, как и во всей оккупированной Европе, Гиммлер проводил свою особую 
политику. По словам Кнохена, она "была совсем не такой, как политика 
Риббентропа или Абеца". Политика Абеца в бытность его послом ориентировалась 
целиком на Лаваля. И когда Абец вдруг начинал превозносить Деа, это было не что 
иное, как маневр с его стороны с целью "подтянуть" Лаваля, возбудив его зависть,
 хотя Абец прекрасно понимал всю ограниченность такого маневра, поскольку Деа 
не пользовался во Франции ни малейшей популярностью. Абец исходил при этом из 
долгосрочных перспектив. Он рассчитывал с помощью Лаваля склонить французов к 
всестороннему сотрудничеству. 

Цели Гиммлера были более конкретными. Он хотел как можно быстрее добиться 
активного, главным образом военного, сотрудничества и уж если не вступления 
правительства Виши в антибольшевистский союз, то по меньшей мере создания 
нескольких дивизий войск СС для участия в войне на русском фронте. Он учитывал 
при этом последние события на Востоке, где в зимней кампании вермахт потерял 
более миллиона солдат. Пополнение армии стало настоятельно необходимым, 
поскольку положение на фронте вряд ли могло быть восстановлено в результате 
летней кампании. К тому же, создавая столь необходимые рейху дивизии и ставя их 
под знамя войск СС, Гиммлер увеличивал мощь этих войск и продвигался к тайной 
цели своей жизни - стать верховным командующим действующей армии. 

Именно в этом духе он дал указание Обергу: максимально поддерживать 
пронацистские политические движения. Политика Гиммлера увенчалась первым 
успехом, когда 7 июля 1941 года Делонкль организовал совещание руководителей 
пронацистских партий{35}, где как раз и был создан "Антибольшевистский легион", 
позднее получивший название "Легион французских волонтеров" (ЛФВ). Это 
формирование возникло без участия посольства, которое в лице советника Вештрика 
продемонстрировало довольно прохладное к нему отношение, поскольку речь шла не 
об инициативе правительства Виши, которому и без того приходилось навязывать 
свою волю. Легион был официально признан лишь через 19 месяцев декретом Лаваля 
от 11 февраля 1943 года. 

Оберг строго следовал политической линии Гиммлера. "Для него, - скажет 
впоследствии Кнохен, - Дарнан и Дорио подходили больше, чем Лаваль". И он 
достигнет своей цели летом 1942 года, когда начнется набор в войска СС на 
территории Франции. 

Несмотря на такое различие взглядов, а может быть именно благодаря ему, Оберг и 
Абец жили душа в душу; каждый из них работал в своей собственной сфере, причем 
Абец единолично контролировал "высокую политику" на правительственном уровне. 

Оберг тесно сотрудничал и с Штюльпнагелем. Он уже служил под его началом в 1918 
году. В Париже он был подчинен ему по административной линии в вопросах 
вооружения и личного состава. Но в вопросах деятельности полиции он получал 
директивы только от самого Гиммлера. 

По прибытии в Париж Оберг разместил свою резиденцию на бульваре Ланн, 57, где 
он и жил до последних дней. Его личный штаб состоял из двух адъютантов, Хагена 
и Бека (последний был заменен в феврале 1943 года Юнгстом), шести младших 
офицеров, двух секретарей-машинисток и трех телефонисток. 

Свою деятельность Оберг начал с реорганизации подчиненных ему полицейских служб.
 Он получил для этого особые полномочия, которые можно резюмировать следующим 
образом. Верховное руководство мерами по безопасности и репрессиям было 
сосредоточено в Париже. В случае конфликта с военными властями (Штюльпнагель) и 
ведомством иностранных дел (Абец) Оберг мог опротестовывать их решения перед 
Гиммлером. В случае серьезных событий он обладал всеми полномочиями, чтобы 
"обуздать" любыми средствами не только "отдельных лиц", представляющих