выздоровления.  Я  лично  искренне  и  от  всей  души  поздравляю  вас.  Вы,
безусловно, можете  гордиться, потому что  являетесь самым  молодым  во всей
армии из удостоившихся этой награды!
    Гиммлер  подошел ко мне, пожал руку  и  вручил мне  в коробочке дубовые
листья. Затем дружелюбно сказал:
    -- А сейчас мы отправимся обедать. Гости, вероятно, уже ждут. После
обеда сможем поговорить в неофициальной обстановке.
    Коротко, по-военному,  поблагодарив, я  положил  маленькую коробочку  в
нагрудный карман и вышел  в приемную.  Однако Гиммлер встал рядом со мной  и
сказал:
    --  Мой  дорогой Кариус,  так нельзя. Я все  же  хотел  бы  коротко
представить вас, как нового награжденного.  Вам следует повесить награду  на
шею!
    Он освободил зажим, который надежно удерживал Рыцарский крест на ленте,
и прикрепил к нему дубовые листья. Затем он похлопал меня по груди и сказал:
    --  Это, вероятно, ваше собственное изобретение? Я  посоветую своим
подчиненным использовать такой же  способ. Кое-кто из  них тоже  носит такую
награду на шее. [236] -- Он говорил об эластичной ленте  от водительских
очков. Она удобно облегала шею, независимо от ее толщины. Особенно практично
было ее использование с рубашкой.
    Мое  первое впечатление об этом человеке,  которого противники прозвали
"кровожадным псом",  оказалось на удивление благоприятным.  Я  уже
больше не беспокоился по поводу предстоящей "дружеской" беседы.
    Гиммлер  и я прошли в столовую,  где от пятнадцати до двадцати  человек
поднялись со своих мест. Я был представлен всему собранию и усажен по правую
руку  Гиммлера.  Вскоре  я  имел  возможность  убедиться,  что   большинство
присутствующих  были  генералами,  но  было  несколько человек  в  штатском.
Разговоры  чрезвычайно  меня  заинтересовали. Два  эсэсовских генерала  были
отозваны  из  Югославии,  чтобы  обсудить   дополнительные   меры,   которые
предполагалось там принять. Следует заметить, что партизаны в этой стране не
ладили  друг с другом.  Старая  вражда между сербами и  хорватами продолжала
существовать  и  на  протяжении  длительного  времени  использовалась  нашим
руководством.  Поэтому  мы  снабжали  хорватов  оружием.  Теперь  мы  хотели
мобилизовать их и использовать в своих целях.
    Несколько  штатских были представителями  военной промышленности. По их
мнению,  главной   проблемой,  которую  следовало  поскорее  и   при   любых
обстоятельствах  разрешить, была  проблема  противовоздушной  обороны.  Это,
конечно,  понимал и любой обыватель, который  ужасается  при виде разрушения
наших городов.
    Я был  бы счастлив обсуждать эту  тему  и более продолжительное время с
этими людьми, особенно потому, что только здесь  я мог узнать,  существовала
ли еще возможность успешного завершения войны.
    Трапеза  по военному  времени  была скромной. Подавали суп, после  него
тефтельки,  овощи и картофель. Следует  отметить, что из  уважения к  гостям
картофель   был   не  в  мундире,   а  без   кожуры!   На   десерт  принесли
консервированные груши. Во всяком случае, роскошной трапезу я бы  не назвал.
Покончив с первым блюдом, я больше ничего не захотел. [237]
    Гиммлер  дал знак ординарцам, которые все были шарфюрерами  СС, и лично
положил добавку в мою тарелку. Он был в хорошем настроении и сказал:
    --   Ешь,  Кариус,  ты  не  похож  на  человека,  которому  следует
ограничивать  себя в  еде.  Как  раз наоборот, тебе  нужно  набрать  вес.  В
противном  случае нечего  и думать  о скорой выписке  из  госпиталя.  --
Вызывая  смех  у всех присутствовавших, он указал  на  генерала, нагулявшего
лишний  жир.  -- Кариус, тебе придется  набрать по меньшей мере половину
его веса!
    На Гиммлере была простая форма серого цвета. Он не носил никаких знаков
отличия и наград. Меня поразило, что этого человека считали таким опасным. Я
подумал,  что,  вероятно, любой,  кому приходится  устанавливать  порядок  в
стране,  за  линией фронта в военное  время,  -- непопулярен, потому что
вынужден действовать бескомпромиссно.
    Затем подали  кофе. Гиммлер взял его с  собой в  рабочий  кабинет,  где
возобновил официальные  обсуждения. Следует отметить, что он не  курил и  не
употреблял алкоголя. Как "почетному гостю"  мне  было позволено не
спеша, в свое  удовольствие выпить кофе  и выкурить сигарету. Затем наступил
знаменательный  момент, когда  у меня завязался продолжительный  разговор  с
Генрихом  Гиммлером. Попытаюсь по  памяти передать  наш  разговор как  можно
более точно.
    Рабочий кабинет Гиммлера выглядел скромным. Комната очень большая, но в
моей памяти  не запечатлелось ничего, кроме внушительного  стола. Он стоял в
дальнем правом углу на некотором расстоянии от стены. В противоположном углу
был ряд удобных кресел.
    Мы устроились в  креслах возле маленького  круглого столика. Позднее  я
часто вспоминал этот разговор, когда говорили, что невозможно подступиться к
этому "большому человеку" Третьего  рейха. В  течение  получаса  я
оставался с  глазу  на  глаз  с Гиммлером, сидя расслабленно за  столом и  с
пистолетом в кобуре.
    Наш  неформальный разговор  жив  в  моей  памяти  даже  сегодня.  После
нескольких дружеских предварительных слов Гиммлер спросил: [238]
    --   Обер-лейтенант   Кариус,   вы   верите,   что    с   развитием
противотанкового оружия танковые войска скоро выйдут из моды?