— Я закрываю — нижний впускной клапан дизеля — теперь он — забирает воздух — 
изнутри лодки — получается — хороший сквозняк — проветривающий помещения!

Через час старший механик покидает свой пост управления и идет по проходу между 
обоими дизелями. Один за другим он открывает контрольные краники сбоку 
работающего дизеля. Из каждого вырывается струя пламени. Йоганн удовлетворенно 
кивает головой: во всех цилиндрах есть искра, все в полной исправности и 
рабочем состоянии. Интересно, думаю я, курить запрещено, а вот так выпускать 
огонь — можно.

Раскачиваясь, как канатоходец, Йоганн возвращается на пост управления, стирая 
попутно несколько масляных пятнышек с полированной поверхности металла, и снова 
вытирает руки куском хлопчатобумажной ветоши. Тряпка засовывается между труб 
поблизости от выхода. Через некоторое время он тянется вверх и открывает клапан 
высокого давления, чтобы увеличить подачу топлива. Потом он бросает взгляд на 
выносной термометр, показывающий температуру во всех цилиндрах и сообщающихся с 
ними выпускных трубах. Взяв огрызок карандаша, такой короткий, что его 
приходится держать кончиками пальцев, он делает запись в машинный журнал: 
потребление топлива, температуры, перепады давления.

Только что сменившийся с вахты рулевой, нагруженный мокрыми дождевиками, с 
грохотом вваливается в дверь. Движимый скорее воздушным потоком, нежели своей 
инерцией, он, протиснувшись мимо меня, продолжает свой путь далее в хвост лодки,
 вдоль опорных балок дизеля, по направлению к отсеку электродвигателей, где он 
развешивает для просушки одежды, с которых капает вода, на кормовом торпедном 
аппарате.

Помощник дизелиста притулился напротив меня на низком ящике с инструментами, 
перед стойкой управления левого дизеля, углубившись в потрепанную книгу. Его 
двигатель простаивает, так что ему нечего делать. Но он должен оставаться на 
своем посту потому, что его агрегат может быть востребован в любое мгновение.

Снова и снова я прохаживаюсь по отполированной до блеска стальной дорожке вдоль 
правого дизеля. Судя по манометрам, давление в норме.

Старший механик подает мне знак присесть в дверном проеме, ведущем в отсек 
электродвигателей. С распределительных коробок рядом с дверью в коричневых 
сумках свисают комплекты спасательного снаряжения. Их вид наводит на гнетущую 
мысль, что отсюда далеко до поста управления лодкой и мостика. Очень длинный 
путь к спасительному люку в башне боевой рубки. Человек с богатым воображением 
наверняка будет чувствовать себя здесь, в моторном отсеке, не в своей тарелке. 
Можно повторять себе тысячу раз, что если лодку отправят на дно, совершенно не 
важно, долог или короток путь к спасительному выходу. В твои нервы въедается 
незаглушаемое ничем осознание того, что ты заперт в самом дальнем конце лодки, 
на ее корме.

Кроме того, лодка может так же легко потерпеть крушение на поверхности — 
например, в результате тарана — и все знают, что в этом случае можно спасти 
наблюдателей на мостике и тех, кто находится на посту управления, но у команды 
машинного отделения нет ни единого шанса.

Перекрывая шум дизелей, разносится пронзительный звонок. Загорается красная 
лампа. Укол страха. Помощник дизелиста вскакивает на ноги. Что случилось? 
Йоганн делает успокаивающий жест. Я понял: поступил приказ запустить левый 
дизель. Теперь и мне есть чем заняться: открыть выхлопные клапаны левого дизеля.
 Помощник дизелиста подсоединяет двигатель к ведомому валу. В цилиндры с 
шипением врывается сжатый воздух. Старший механик уже открыл топливную 
дроссельную заслонку. Щелкнул шатун, и раздается треск первого взрыва. Штанга 
толкателя приходит в движение: левый дизель проснулся. На все цилиндры подается 
искра, и вот уже их шум сливается с грохотом правого дизеля. И опять наступает 
время ничегонеделания. Приборы показывают, что двигатели получают все, что им 
требуется: топливо, воздух и воду для системы охлаждения.

Прошло три часа — половина вахты.

После запуска левого дизеля воздух в отсеке быстро становится более горячим и 
тяжелым.

В десять часов кок приносит ведро лимонада. Я жадно пью прямо из ковша.

Йоганн тычет большим пальцем вверх: пора закрывать заслонки выхлопной системы. 
Нельзя забывать о них. Когда лодка находится в погруженном состоянии, они 
перекрывают выхлопные трубы дизелей, и они должны быть абсолютно герметичны, 
чтобы вода не проникла в двигатели. Когда мы двигаемся по поверхности, в 
дизелях происходит неполное сгорание топлива. Это приводит к тому, что в 
выхлопной системе откладывается нагар, который при погружении может помешать 
заслонкам закрыться до конца. В начале войны лодки погибали лишь из-за того, 
что заслонки стопорились остатками сгорания, и вода врывалась внутрь. Чтобы не 
допустить этого, мы каждые четыре часа «разрабатываем» заслонки.