— Вам не нравится завтрак? — спрашивает шеф.

— Не знаю. Не могу сказать, что это шедевр гастрономического искусства.

— Попробуйте перед едой почистить зубы. Может, тогда она покажется более 
вкусной, — советует шеф с набитым ртом.

Из своей каморки выходит командир. Его щеки забрызганы зубной пастой, борода 
потемнела от воды. Он приветствует нас: «Доброе утро вам, неумытые герои 
морских просторов», забивается в угол и устремляет взор в пространство.

Никто не решается произнести ни слова.

Наконец он спрашивает, какое кодовое слово на сегодня.

— Procul negotiis, — предлагает шеф и тут же переводит, чтобы не поставить 
никого в неловкое положение. — Не обремененные делами.

Командир кивает головой:

— Образование, образование — замечательно!

Громкоговоритель разражается песней, подходящей для факельного шествия.

Начинается оживленное утреннее движение. Каждые несколько минут кто-то проходит 
через офицерскую кают-компанию. Так как я сижу на складном стуле посередине 
прохода, мне каждый раз приходится вставать. Кажется, мои кишки перевернулись. 
Проклятие! Когда же этот идиот выйдет из туалета!?

Все было бы в порядке, если бы потребность в туалете у всех членов экипажа была 
равномерно распределена в течение всего дня. Если бы он не пользовался 
повышенной популярностью, как сегодня утром. В полночь немногим лучше, так как 
вахта с мостика и вахта из машинного отделения сменяются одновременно. И тогда 
на заветное место претендует сразу восемь человек. Прошлой ночью двое, 
дожидавшиеся своей очереди на посту управления, сидели, согнувшись пополам, как 
будто их ударили ногой в живот.

Наконец дверь туалет открывается. Первый вахтенный! Я хватаю свои вещи и почти 
что вырываю дверь из его руки. Над крохотной раковиной в уборной даже есть кран 
пресной воды. Он не работает, но в любом случае его можно было бы использовать 
только для того, чтобы почистить зубы и протереть лицо влажным полотенцем на 
манер кошачьего вылизывания. Я могу воспользоваться краном с соленой водой и 
даже добиться подобия мыльной пены при помощи специального мыла для морской 
воды, но я не могу заставить себя прополоскать рот горькой водой. Когда я 
возвращаюсь в кают-компанию, все по-прежнему сидят молча, следуя примеру 
командира.

Громкоговоритель вкрадчивым голосом интересуется:

		Ты любишь меня? 
		Лишь вчера ты ответила нет… 

Шеф громко вздыхает и закатывает глаза.

Я делаю большой глоток кофе и гоняю его во рту, пока не появилась пена. Затем 
проталкиваю коричневую жидкость сквозь узкий проход между зубами, даю ему время 
полностью просочиться и начинаю переливать из правой щеки в левую и наоборот, 
пока не смываю все отложения в пересохшем рту. Только после этого я проглатываю 
кофе. У-ф-ф, теперь я могу легче дышать ртом. Затем я глубоко вдыхаю воздух 
через нос. Мое горло и дыхательные пути теперь чисты. Кофе тоже стало казаться 
лучше на вкус. Шеф был прав.

После завтрака командир с видимой неохотой отправляется работать над судовым 
журналом. Час спустя он дает младшим офицерам специальные указания. Шеф опять 
исчез в кормовой части лодки, первый вахтенный офицер занял себя какой-то 
бумажной работой.

Приходит стюард, чтобы убрать со стола: обычная корабельная рутина.

По пути назад я прохожу через пост управления мимо открытого люка, в круглом 
отверстии которого еще чернеет ночь. Через него в лодку проникает холодный 
сырой воздух. «Полезай!» — приказал я себе и поставил левую ногу на перекладину 
алюминиевого трапа, хотя у меня не было ни малейшего желания подниматься на 
палубу. Теперь правую ногу!

Я поднялся вровень с рулевым, который сидит в рубке, согнувшись над тускло 
подсвеченными циферблатами приборов.

— Разрешите подняться на мостик!