Когда я уже довольно долго простоял рядом со вторым вахтенным, он заговорил, не 
отрывая бинокль от глаз:

— Где-то здесь они выпустили по нам сразу четыре торпеды. Во время 
предпоследнего патрулирования. Мы увидели, как одна рыбешка прошла за кормой, а 
другая — прямо перед носом. Это произвело впечатление!

На гребне донной волны поднялись короткие волны. Какой бы добродушной ни 
выглядела вода, в тени любой из этих волн может скрываться глаз вражеского 
перископа.

— Здесь надо быть предельно осторожным! — доносится между кожаных перчаток 
второго вахтенного.

На мостик поднимается командир. Он клянет погоду и говорит:

— Смотрите в оба, юноша! Здесь чертовски плохое место!

Внезапно он обрушивается на наблюдающего за правым кормовым сектором:

— Держи свое при себе, а не то нам придется повесить тебя сушиться на бельевой 
веревке!

И спустя некоторое время:

— Нечего здесь делать, если не можешь справиться с морской болезнью. Но уж если 
тебя занесло сюда, привыкай к морю, как можешь.

Он назначил учебное погружение на 16.30. После долгой стоянки в доке лодка в 
первый раз уйдет под воду и будет отбалансирована, чтобы, когда раздастся 
боевая тревога, заполнение цистерн погружения и дифференцирование лодки заняло 
как можно меньше времени. К тому же необходимо убедиться, что все отверстия 
впуска-выпуска и заглушки в порядке.

Команда «Очистить мостик к погружению!» дает сигнал к началу действий. Зенитные 
пулеметы исчезают в башне боевой рубки. Трое наблюдателей и вахтенный офицер 
остаются на мостике.

Раздаются приказы, рапорта, трель звонков. Позади оба дизеля заглушены и 
отсоединены от винтов. Вместо них к ведущим осям подключили электромоторы и 
запустили их на полную мощность. Одновременно с остановкой дизелей широкие 
трубопроводы, ведущие наружу — для выпуска отработанных газов и забора свежего 
воздуха — перекрываются. На посту управления мигает сигнал «Готов к погружению»,
 поступивший из дизельного отделения. Носовой отсек тоже сигнализирует «Все 
готово». Наблюдатели спустились с мостика внутрь лодки. Глянув вверх в проем 
шахты боевой рубки, я увидел, как вахтенный офицер поспешно поворачивает 
маховик, который задраивает башенный люк.

«Проверить клапаны выпуска воздуха!» — приказывает шеф. Тут же один за другим 
поступают доклады: «Первый!», «Третий, обе стороны!», «Пятый!», «Пятый готов!»

Это звучит как магическое заклинание.

— Все клапаны в норме! — докладывает шеф.

— Погружение! — доносится снизу.

— Есть погружение! — отвечает за своих людей шеф.

Матросы на посту управления немедленно открывают люки аварийной эвакуации. 
Воздух, который держал лодку на плаву, с оглушительным шумом вырывается из 
цистерн. Операторы рулей глубины[17 - Горизонтальные рули.] переводят носовые 
плоскости круто вниз, а кормовые в положение десять градусов вниз. Лодка клюет 
носом, который стал заметно тяжелее; стрелка глубинного манометра медленно 
двигается по делениям шкалы. Еще одна волна напоследок ударяется о башню боевой 
рубки, а затем внезапно наступает тишина: мостик скрылся под водой.

Наступает гнетущая тишина — теперь не слышно ни шума разбивающихся о корпус 
волн, ни вибрации дизелей. Радио молчит. Радиоволны не могут проникнуть в 
глубину. Даже жужжание вентиляторов смолкло.

Я весь внимание. Когда-нибудь могут обратиться ко мне.

— Десять на нос, пятнадцать на корму! — командует шеф. Носовой дифферент лодки 
корректируется. Поток воды от винтов подхватывается глубинными рулями, 
повернутыми вверх, и постепенно центр тяжести смещается к корме. Теперь вышли 
последние остатки воздуха, задержавшегося в цистернах плавучести и сообщавшего 
лодке нежелательную подъемную силу.

— Лодка удифферентована! — докладывает командиру шеф.