Другой — Франц — коренастый, черноволосый бородач. Его лицо тоже белее мела, он 
сутулится и выглядит вечно раздраженным.

Сначала я решил, что их зовут по именам. Теперь я знаю, что Йоганн и Франц — 
это фамилии. Йоганна зовут Август, а Франца — Карл.

Еще дальше находится моторный отсек. Электрические двигатели питаются от 
аккумуляторных батарей, которые, в свою очередь, заряжаются от работающих 
дизелей. Мощность электродвигателей достигает 750 лошадиных сил. Здесь все 
отдает чистотой, холодом. Все спрятано от глаз, прямо как на электростанции.

Кожух двигателей лишь слегка выступает над уровнем сияющих серебристых плит 
пола. С обеих сторон щитов управления нанесены черные знаки и установлено 
множество амперметров, регуляторов напряжения и всяких измерительных приборов. 
Электродвигателям для работы не требуется приток свежего воздуха. Это 
устройства постоянного тока, которые на время погружения напрямую, без всяких 
передаточных механизмов, присоединяются позади дизелей к валам винтов. В 
надводном положении, когда запускаются дизели, они выступают в роли генераторов,
 подзаряжающих аккумуляторы. В дальнем углу отделения, в полу расположено 
зарядное отверстие кормового торпедного аппарата. По обе стороны от него стоят 
два компрессора, продувающие сжатым воздухом цистерны погружения.

Я пролез назад, на пост управления[10 - Центральный пост, на котором 
располагаются органы управления субмариной и находится командир.] лодкой, и 
выбрался наружу через люк.

Запустив электродвигатели, мы задним ходом выходим из бункера в жемчужно-белое 
сияние, в котором наша влажная палуба блестит как стекло. «Тайфун», наша 
корабельная сирена, издает утробный рев. Один раз, другой. В ответ раздается 
еще более глухой гудок буксира.

Я вижу как он скользит мимо нас, похожий на вырезанный из черного картона 
силуэт в рассеянном туманом свете. Второй буксир, тяжелый и мощный, проходит 
так близко, что ясно видны старые автомобильные покрышки, развешанные вместо 
кранцев вдоль его борта. Так викинги вешали свои щиты вдоль бортов драккаров. 
Из люка показывается багровое лицо кочегара, он что-то кричит нам, но внезапно 
раздавшийся вой «Тайфуна» заглушает его слова.

Командир сам отдает приказания машинному отделению и рулевому. Он приподнялся 
над бульверком мостика, чтобы во время трудного маневрирования через узкий 
фарватер гавани видеть лодку целиком, от носа до кормы.

— Левая машина, стоп! Правая машина, малый вперед! Руль круто на левый борт!

Осторожно, метр за метром, лодка вползает в туман. Все еще холодно.

Наш заостренный нос скользит мимо стоящих борт о борт кораблей. Среди них стоит 
и крошечный патрульный катер — защитник гавани.

Портовая вода все явственнее отдает смолой, отбросами и водорослями.

Над клубами тумана начинают появляться мачты некоторых пароходов, за которыми 
вырос лес стрел кранов-дерриков. Их черная филигрань напоминает мне буровые 
вышки на нефтяном месторождении.

По подвесному мосту на верфь идут рабочие, скрытые ржавым ограждением до самой 
шеи — видна лишь вереница голов.

В восточной стороне, над бледно-серой массой складов-рефрижераторов красноватое 
свечение постепенно смешивается с молоком тумана. Большое скопление построек 
медленно скользит назад мимо нас. Внезапно сквозь металлическую вязь каркаса 
крана сверкнул четко очерченный круг солнца — всего на мгновение, чтобы потом 
его затянули клубы грязного дыма с буксира, тянущего баржи, наполненные черным 
песком и углем.

Я вздрагиваю на влажном ветру и задерживаю дыхание, чтобы не впустить в легкие 
слишком много удушливых испарений.

Над стеной канала собралась толпа: рабочие из гавани в промасленных спецовках, 
матросы, несколько офицеров флотилии. Я узнаю Грегора, которого не было с нами 
прошлой ночью, Кортманна, сиамских близнецов Купша и Стакманна. Труманн, 
конечно, тоже здесь. Он выглядит совершенно нормально, без каких-либо следов 
ночной пьянки. За ним я замечаю Бехтеля, с глубинной бомбой на верхней палубе, 
и Кремера — с авиабомбой. Явился даже пижон Эрлер, окруженный компанией девушек 
с букетами цветов. Нет только Томсена.

— Ну-ка, где эта безмозглая медицинская шлюшка? — слышу я голос моряка рядом со 
мной, сматывающего трос.

— Парни, эти сучки просто чокнутые! — отзывается другой.