— Вода, везде вода, и нельзя выпить ни капли!

В отличие от него, у меня нет желания состязаться с погодой, так что я просто 
подношу руку ко лбу, когда он оборачивается, чтобы взглянуть на меня.

Каждый раз, когда я отрываю бинокль от глаз, по моим рукам струится вода. Как 
непромокаемые плащи, так и бинокли доставляют одни неприятности. Большую часть 
времени на мостике нет ни одного годного бинокля, так как все они безнадежно 
запотели от соленой воды. Матросы на посту управления постоянно заняты 
приведением их в порядок, но стоит им как следует отполировать бинокль и 
передать его наверх, как через несколько минут соленая вода снова выводит его 
из строя. Мы на мостике уже давно прекратили все бесполезные попытки 
использовать наши намокшие лоскуты кожи для их протирки.

Тут я усмехнулся, вспомнив шторма, которые устраивают на съемках кинофильмов 
про море: бассейн с плавающими в нем моделями кораблей, а для крупных планов 
устанавливают макет мостика на раскачивающейся опоре. Сначала его наклоняют 
налево, потом направо, а в это время со всех сторон на актеров выплескивают 
ведра воды. А те и не думают приседать, спасаясь от воды. Они стоят прямо и 
смотрят вокруг себя с геройским, даже угрожающим, видом.

Здесь, у нас, они могли бы поучиться делать натурные съемки: нас можно 
разглядеть лишь в течение нескольких секунд. Мы нагибаем головы, сгибаемся в 
три погибели, подставляя волнам лишь свои макушки. Есть одно мгновение на то, 
чтобы прищуренными глазами оглядеть свой сектор, затем лицо опускаешь вниз. 
Впрочем, как ни пригибайся, а небольшие брызги воды все же дотянутся до тебя. 
Легче вынести настоящую волну, которая со всей силы бьет тебя в лицо, чем эти 
свирепые, направленные вверх хлесткие удары. Они обжигают, как огонь.

И тут же я получаю на спину еще один бурлящий поток. Нагнув голову, я вижу, как 
мои сапоги заливает прибывающая вода, кружащаяся водоворотами вокруг моих ног, 
напоминающих сваи на верфи. Достигнув верхней точки прилива, она начинает с 
хлюпаньем отступать, уходить. За этим приливом следует следующий, потом еще и 
еще.

Пришедшая сменить нас раньше положенного времени следующая вахта для нас — как 
манна небесная. Второй вахтенный может изображать из себя морского волка, 
сколько ему хочется — но даже он не в состоянии выдержать весь срок, отведенный 
уставом.

Раздеваться очень тяжело. Только я успел наполовину вытащить одну ногу из 
штанины, как палуба уходит у меня из-под ног. Я во весь рост растягиваюсь на 
полу. Лежа спиной на каких-то штурвалах, я все же высвобождаю обе ноги из 
штанов.

Помощник на посту управления кидает мне полотенце. Но прежде чем начать 
растираться одной рукой, удерживаясь при помощи другой, надо еще избавиться от 
свитера, с которого капает вода, и от промокшего насквозь белья.

Я с ужасом жду прихода ночи. Как я смогу вынести часы борьбы с необъезжанным 
матрасом, который взбрыкивает подо мной, извивается и неожиданно выскакивает 
из-под меня?

Четверг. Прошло полторы недели со дня, когда начался шторм, полторы недели 
пыток и страданий.

Днем я выбираюсь на мостик. Над головой — растрепанное небо, на которое в 
бешеной неутомимой ярости наскакивают волны; кажется, вода предпринимает 
отчаянные усилия, чтобы оторваться от земли, но как бы высоко волны ни 
подпрыгивали, выгибая дугой свои спины, притяжение земли возвращает их вниз, 
заставляя обрушиваться одну на другую.

Валы накатывают на нас с такой скоростью, что дух захватывает. У них пропали 
пенные гребни; стоит даже появиться такому, как его тут же сдувает вихрем. 
Горизонт окончательно пропал. Я не в силах выстоять тут дольше получаса. Мои 
руки, держащиеся за поручень, затекли от постоянного напряжения. По 
позвоночнику вода стекает мне прямо в штаны.

Едва я спустился вниз, как раздается гулкий удар гигантского молота по лодке, 
эхом отозвавшейся на него. Ребра жесткости корпуса высокого давления ходят 
ходуном. Он скрипит и стонет.

Среда. Ближе к вечеру я вместе с командиром сижу на рундуке с картами, как на 
насесте. Из башни вниз, на пост управления, долетает жуткая брань. Она звучит, 
не утихая, пока командир не встает, и, ухватившись за трап, ведущий в боевую 
рубку, стараясь держать свою голову на как можно более безопасном расстоянии от 
постоянно капающей сверху воды, не требует объяснений:

— Какого черта там у вас происходит?