рулевому, и лодка плавно поворачивает в сторону красно-белого спасательного 
круга, который время от времени на считанные мгновения становится виден среди 
волн.

Командир поворачивается к штурману и нарочито громко сообщает:

— Я подойду к нему левым бортом. Действуйте, Первый номер!

Я неотрывно смотрю на пляшущий на волнах круг. Он быстро растет по мере 
приближения.

На мостике появляется запыхавшийся боцман. Он карабкается вниз по железным 
ступеням сбоку башни. В одной руке он держит маленький крюк наподобие 
абордажного.

Хотя всем ясно, что задумал Старик, он объявляет:

— Интересно узнать название судна.

Штурман забрался так высоко, насколько смог, и высунулся как можно дальше, 
чтобы иметь возможность охватить взглядом всю лодку для более точного 
маневрирования.

— Левый дизель — малый вперед! Правый дизель — полный вперед! Право руля до 
упора!

Рулевой в башне потверждает полученные команды. Спасательный круг временами 
исчезает из нашего поля зрения в ложбинах между волнами. Мы напрягаем все 
внимание, чтобы не потерять его из виду.

Штурман остановил левый двигатель, а правый перевел на малый вперед. Я еще раз 
убеждаюсь, что в бурном море подводная лодка утрачивает свою замечательную в 
прочих случаях маневренность. При таком вытянутом в длину корпусе оба винта 
оказываются расположены слишком близко друг к другу.

Куда подевался спасательный круг? Что, черт побери, с ним случилось? Он должен 
был оказаться у нас на левом траверсе... Слава богу, вон он.

— Пятнадцать градусов по левому борту, руль — сто градусов, обе машины — малый 
вперед!

Лодка медленно поворачивается в направлении спасательного круга. Штурман ставит 
рули прямо, и лодка движется прямо на нашу цель. Пока вроде все получается, как 
было задумано.

Боцман держит крюк в одной руке, а в другой — линь, свернутый наподобие лассо. 
Держась за леера, он осторожно пробирается на нос по скользким решеткам палубы. 
Круг уже поравнялся с нами. Проклятие: надпись, похоже, с другой стороны. Или, 
может, буквы смыло?

Постепенно он оказывается на расстоянии трех метров от лодки. Лучшего и 
представить нельзя. Боцман примеряется и забрасывает крюк. Железо шлепнулось в 
воду сбоку от спасательного круга. Мимо! Я не могу сдержать громкий стон, как 
будто целились в меня. Пока боцман сматывал конец, круг отнесло далеко к корме.

— Обе машины — стоп!

Черт возьми, и что теперь? Лодка, не желая замедлять ход, продолжает двигаться 
вперед по инерции. Мы не можем нажать на педаль тормоза, чтобы остановить ее.

Боцман бежит на корму, и снова повторяет попытку с юта[54 - Кормовая часть 
палубы], но на этот раз он слишком рано дергает за линь. Крюк падает в воду, не 
долетев до круга чуть более полуметра, и первый номер с отчаянием смотрит на 
нас с палубы.

— Попробуйте еще раз, если Вас не затруднит, — холодно предлагает ему командир. 
Лодка описывает большой круг вокруг нашей мишени, а я тем временем стараюсь 
разглядеть ее через бинокль.

Теперь штурман подошел к нему так близко, что боцман смог бы достать его рукой, 
если бы вытянулся в полный рост на верхней палубе. Но он верит в свое искусство 
военно-морского ковбоя, и на этот раз оно не подводит его.

—  «Гольфстрим»! — кричит он нам, стоящим на мостике.

— Я надеюсь, наши действия никому не создадут неудобств, — замечает Старик в 
кают-компании.

Шеф вопросительно взглядывает на него. Так же смотрит и первый вахтенный офицер.
 Но Старик спокойно выдерживает паузу. Наконец, выдерживая промежутки между