На следующий день мы получили ожидаемые приветствия с материка: самолёт, 
прилетевший с берега, заставил нас совершить срочное погружение, но бомб не 
сбросил.

Теперь, подумал я, можно и разгуляться. Надо держаться поближе к берегу и 
передислоцироваться подальше на юг, где, согласно последним сообщениям, 
возникли наилучшие возможности для ведения боевых действий.

Среди ночи меня разбудил старпом. От волнения он принял планету Юпитер за 
красную сигнальную вспышку. Вопреки прогнозам погоды по Атлантике на данный 
месяц, предсказывавшим в этих местах шторма, на несколько дней здесь 
установилась прекрасная погода. Море сделалось зеркальным, а небо – голубым и 
безоблачным. Целый день ярко сияло солнце. За горизонтом на берегах Виргинии 
люди, должно быть, загорали на пляжах. Война казалась им делом далёким.

Но днём мы вынуждены были отлёживаться под водой, потому что американские 
лётчики становились всё более опытными, их бомбы несли большую опасность. 
Температура в лодке росла. В машинных отсеках температура заскакивала за сорок 
градусов.

На следующее утро, 24 марта, когда мы лежали на грунте в американских водах, 
гидрофоны зафиксировали шумы винтов. Мы подвсплыли на перископную глубину.

Вне досягаемости моих торпед и слишком далеко, чтобы я смог занять атакующую 
позицию, курсом на север шёл тяжело гружёный танкер, охраняемый эсминцем. 
Эсминец был новенький, чистенький, он невольно напомнил мне американских 
спортсменов на Берлинской Олимпиаде 1936 года. Эсминец словно знал, что он 
такой красивый. Раз он на огромной скорости промчался прямо над нами – если бы 
там знали об этом! Как эскортный корабль, он, впрочем, был не слишком 
эффективен.

Следующая ночь нам тоже ничего не принесла. Далеко вокруг царили мир и 
спокойствие. Огни на берегу сияли так же ярко, как в мирное время. Я увидел два 
патрульных судна, спешивших по своим делам. Занял позицию – под водой, конечно,
 – на судоходной трассе.

Вот записи из моего вахтенного журнала: 



13. 26 (по причинам радиообмена у нас было принято германское летнее время). 
Танкер, идущий курсом юго-запад, тяжело гружёный. Принимаю решение атаковать. 
Скорость танкера оцениваю в 12 узлов. Атака из подводного положения произведена 
с дистанции 700 метров.

13. 26. Увидел второй танкер.

14. 59. Выстрелил двумя торпедами, установленными на глубину 2 метра. Первая 
попала по центру судна, вторая между мачтой и трубой. Исключительно сильный 
взрыв. Предположительно, из-за мелководья. Видны два высоких столба пламени. 
Водоизмещение танкера примерно 7 000 тонн. Тип неизвестен. Невооружен. Танкер 
застопорил ход, сильный крен, сильное пламя. Я ушёл мористее.

15. 05. Летающая лодка «мартин» делает круги над торпедированным танкером.

15. 12. Эсминец, класс «андерсон», 010 градусов, приближается на полном ходу к 
горящему танкеру. Летающая лодка слева по борту от эсминца. Сбросила две бомбы 
не очень далеко от меня. Погрузился на 40 метров.

16. 00. Эсминец сбросил наугад несколько глубинных бомб. Застопорил ход, чтобы 
прослушать море гидрофонами. После этого ушёл на юг – предположительно для 
охраны второго танкера, замеченного в 13.26.

16. 30. Эсминец вернулся, сбросил ещё несколько глубинных бомб, потом на полном 
ходу ушёл на север.

Последнее обозрение места операции. Торпедированное судно сильно горит, верхней 
палубы нет. Плотная завеса дыма. Груз – нефть или лёгкие масла. 


В течение ночи я перенёс сферу действия дальше на север. Один раз у меня сердце 
остановилось: в ярко фосфоресцирующей воде я увидел следы двух торпед, 
тянущихся двумя полосками света к носу нашей лодки. Ничто, казалось, не может 
спасти нас. К счастью, две торпеды оказались парой дельфинов, которые не нашли 
ничего лучше, как напугать нас до смерти.

Днём, чтобы экономить топливо, б’ольшую часть времени я проводил на грунте, 
всплывая только на короткий период для вентиляции лодки. И тут же какие-нибудь 
бдительные самолёты снова загоняли нас под воду, сбрасывая пару бомб. Ночью я