Мой старпом отметил день рождения. А поскольку он заведовал кухней, то мы 
устроили два праздника – в полдень и вечером. Кок умудрился даже сварганить 
торт. Чтобы иметь возможность в мире и покое порадоваться радостям жизни, я 
погрузился. И я опять порадовался тому, что служу на подводной лодке.

Неожиданно вскоре, во второй половине дня 17 марта, мы увидели свой первый 
пароход. Мы находились в акватории, где проходили британские суда, которые шли 
из Южной Америки в пункт формирования конвоев у берегов канадской провинции 
Новая Шотландия. Но я не рассчитывал увидеть какое-то из этих судов здесь. 
Когда я увидел это первое судно, я находился в безнадёжной для атаки позиции, 
далеко у него за кормой. Я собрался следовать своим курсом на запад, как судно 
стало совершать зигзаг и повернуло в мою сторону. С учётом его нового курса мне 
нужно было только погрузиться и пойти навстречу ему. Я находился на приличной 
дистанции от него, и при волне оно не должно было заметить моего перископа. 
Потом я понял, что это танкер примерно в 10 000 тонн и, конечно, вооружённый. Я 
подумал, что на него нужно две торпеды, и стал ждать, когда оно подойдёт на 
дистанцию выстрела.

Торпеды вышли из торпедного аппарата.

– Время! – доложил штурман.

И почти тут же раздались два сильных взрыва. Обе торпеды попали в цель. Пламя и 
столбы дыма поднялись в воздух на сотни метров. Поскольку не было прямой угрозы 
нападения с воздуха, мы всплыли на поверхность. По одному команде разрешалось 
подняться на верхнюю палубу подышать воздухом.

Танкер оставался на ходу. Руль, очевидно, заклинило влево, и танкер совершал 
медленную циркуляцию. Он был похож на смертельно раненое огромное чудовище.

Горючее, – вероятно, нефть, – вылилось в воду, и танкер двигался в море огня.

Никто из команды не остался в живых. Их смерть, слава Богу, была милосердно 
скорой.

После того как прошёл час, а танкер не выказывал никакого намерения идти на дно,
 я выпустил по нему третью торпеду, и этого ему хватило. Обрушилась передняя 
мачта, мостик, пламя охватило танкер с носа до кормы, он стал медленно 
крениться на правый борт. Я не стал дожидаться, пока оно пойдёт ко дну. Это 
могло занять часы.

Мы продолжили путь на запад. Дым на горизонте был виден до тех пор, пока его не 
застелила темнота. На вершине столба дыма образовался султанчик, и мне это 
напомнило Везувий.

В течение следующих нескольких дней погода делала боевые действия невозможными. 
Не сильно улучшилась она и на третий день, когда мы увидели второе судно. 
Трудно было ожидать, что торпеды пойдут как следует. Но постараться надо было. 
Однако судно находилось в неудобной позиции для выстрела, и возможность для 
атаки была упущена из-за штормящего моря. Внезапно я увидел флаг на корме. Уж 
не нейтральное ли? Чтобы удостовериться, я всплыл на поверхность. Нет, это был 
несомненно американец, и невооружённый.

Судно шло себе как ни в чём не бывало. Оно должно было заметить меня, но ничем 
этого не выдавало.

«Осторожно! – сказал я сам себе. – Корабль-ловушка».

Наконец с судна заметили меня и попытались уйти по-настоящему, искусными 
манёврами. Пришлось идти полным ходом. Я открыл огонь из пулемётов. Это помогло.
 С судна стали спускать спасательную шлюпку, она со всплеском упала в море. Но 
капитан не собирался сдаваться. Он отчаянно вызывал помощь по радио.

Судно называлось «Оукмэн», водоизмещением 5 766 тонн, направлялось в Нью-Йорк. 
Оно, кажется, пошло чуть медленнее, и я бросился вдогонку. Я подумал, что чего 
нам сейчас не хватает, так это чтобы появились американские самолёты.

Первая торпеда прошла мимо. В такую погоду это было неудивительно.

Снова открыл огонь. Спустили ещё одну шлюпку, на этот раз пустую. С верхней 
палубы в неё спрыгнули двое.

Вторая торпеда вспорола поверхность моря. Но попала она впереди мостика. В 
месте попадания вода окрасилась в ярко-красный цвет. Что же это у них за груз 
такой?

Продолжая двигаться, «Оукмэн» ускорил свою смерть. Нос стал зарываться все 
глубже и скоро погрузился в воду. Корма на мгновение вертикально замерла над 
водой – при этом винты продолжали работать, – и скрылась.