Оперативная сводка. Осень 1941 года.

Когда разразилась война, Италия имела 120 подводных лодок, значительно 
превосходя любой другой подводный флот мира. Но очень скоро, после оккупации 
Балкан и Крита, пришло понимание, что необходимо вводить в Средиземное море 
германские подводные лодки. По уровню подготовки и боевому духу немецкие 
подводники были бесконечно выше своих итальянских партнёров. В Германии 
надеялись, что это заставить британцев распылять свои силы, а немецкие 
подводные лодки смогут атаковать и средиземноморские конвои. Безусловно, 
переброска лодок в Средиземное море должна была ослабить атлантическую 
группировку немцев. Однако Редер, который особенно рьяно выступал за введение 
немецких подводных лодок в Средиземное море, считал, что Германия получит тем 
самым военное и психологическое превосходство над британцами. Пассивность, 
проявлявшаяся до этого времени итальянским подводным флотом, бездеятельность, 
вызванная скорее низким моральным духом, чем техническими недостатками, привели 
британцев к недооценке организации противолодочной обороны в Средиземном море. 
Считалось маловероятным, что Редер рискнёт оттягивать силы с атлантического 
театра военных действий или вовлечёт подводные лодки в опасное предприятие – 
преодолевать мощную оборону зоны Гибралтарского пролива. Впечатляющие успехи, 
достигнутые в этой акватории, хорошо иллюстрирует следующий рассказ о боевом 
опыте подводной лодки «U-81» (командир – капитан-лейтенант Гуггенбергер).



* * *

Подходим к Гибралтару.

Ночь темна, новолуние. Редкие облака лениво ползут по небу. Волна мягко 
вздымается и опускается. Прижимаясь к берегу, идёт маленький пароход, 
светящийся огнями – испанец. Иначе его и видно не было бы.

Но мир вблизи Гибралтара – вещь обманчивая. Уйма эсминцев, охотников за 
подлодками, самолётов охраняет крепость и порт, где стоят линкоры и крейсера.

Гибралтарский пролив по-прежнему оставался одной из жизненно главных артерий 
британского судоходства – несмотря на Роммеля в Северной Африке, несмотря на 
германские подводные лодки, уже бродящие по Средиземному морю, несмотря на 
потенциальную мощь итальянского флота.

В лодке царило полное спокойствие. Те, кто стоял на вахте, внимательно смотрели 
на приборы, остальная команда спала. Наблюдатели на мостике, казалось, слились 
с лодкой в единое целое – так гармонично они чувствовали мельчайшее движение 
корабля. И только то, что они всё время поводили своими ночными биноклями, 
нежно поддерживая их кончиками пальцев, выдавало тот факт, что это живые люди.

Крещение огнём «U-81» прошла уже давно. По следам конвоев Союзников она 
проникала в самые узкие и самые глубокие заливы в районе Мурманска и принимала 
участие не в одной атаке на атлантические конвои.

Гуггенбергер и его штурман склонились над картой Гибралтарского пролива, 
расстеленной перед ними.

– Я думаю, лучше всего подойти с юго-запада, господин командир, – сказал 
штурман. – Это направление, с которого они меньше всего ожидают нашего прихода.

– Согласен, – ответил Гуггенбергер. – В надводном мы пройдём в три раза быстрее,
 и там вполне хватает глубины, чтобы в случае чего нырнуть. Подождём прилива, 
он нам поможет.

Таков был план прохождения пролива. Твёрдо заранее ничто не планировалось, и 
Дениц оставлял способ преодоления пролива на усмотрение каждого командира.

На среднем ходу «U-81» подошла к проливу.

– Вахте второй смене заступать в 23.30 в индивидуальном порядке, – объявил 
Гуггенбергер.

Рулевой тихим голосом передал его приказ. Матрос в центральном посту стал 
будить людей, которые стали проворно, но спокойно снаряжаться на вахту – 
кожаные куртки, бинокли, головные уборы, перчатки…

Вахтенный офицер второй смены, который должен был сменить штурмана, появился на 
мостике и, потянув носом, почувствовал землю. Прокашлявшись, он пробормотал:

– Жутко близко.

Больше он ничего не говорил, а взял и стал протирать окуляры бинокля. Он 
взглянул на небо, потом отошёл в кормовую часть мостика. Наконец его глаза 
привыкли к темноте.