Несмотря на все тревоги, над немецкими подводниками не довлело чувство, что их 
мир рушится им на голову.

Соединения самолётов день и ночь гудели в небе, не встречая отпора, словно они 
находились на манёврах мирного времени. Районы, прилегающие к порту, 
представляли собой странную картину, какой-то лунный пейзаж. Но команды 
подводников продолжали работать на своих лодках, прикрываемые бетонными плитами,
 которые пока ещё служили надёжной защитой от любых бомб.

Командир «U-534» был настроен скептически.

– А что если оставить её в покое, собрать вещи и мотать домой по суше? Я не 
думаю, что это было бы худшим вариантом.

Бринкманн и Шлумбергер не соглашались и отстаивали свою позицию. Уверенность, с 
какой оба опытных офицера отстаивали свою позицию, вселила уверенность и в 
молодого командира. Но всё же…

– Но, чёрт возьми, лодка сейчас – это груда металла, – говорил он. – Я не силён 
в технике, но даже я это вижу. А ремонт, который мы делаем своими силами, это 
ерунда, на пять минут не хватит.

– Здесь было много таких развалин, командир, но команды довели их до дома. По 
крайней мере, попытаться надо.

– Ты прав. Я согласен. И я благодарен тебе, Шлумбергер. Ты старше, ты самый 
опытный подводник среди нас. И мы сделаем так, как ты сказал – попытаемся.

К вечеру закололи тридцать поросят, и столы подводников ломились под тяжестью 
свежей свинины и сочных соусов. Но настроение в команде было не слишком 
праздничное.

Начальник доков тоже проявлял беспокойство.

– Это чистое безумство, Шлумбергер, – ворчал он.

Шлумбергер улыбнулся.

– Ничего, дайте только шанс.

Тем временем ему и его людям удалось поставить шнорхель. Перед этим 
посоветовались и решили ставить его в фиксированной позиции, потому что не 
хватало компонентов, чтобы сделать его убираемым. Но всё-таки это был шнорхель, 
хотя как он работает, команда не имела понятия. Нет, слышать они, конечно, 
слышали о нём…

Наконец настал день выхода в море. Все на базе хотели отправить домой хоть 
какую посылку. Даже те, чьи мрачные предчувствия портили настроение команде, 
увидели луч надежды.

– Тоже мне нашли способ слать посылки домой! – засмеялся механик и одобрительно 
махнул рукой двум парням, которые мялись на пирсе с маленькой коробкой вина. – 
Ладно, давайте, ставьте сюда, мы потом пристроим это куданибудь.

Несмотря на самоотверженные старания команды, лодку никак нельзя было считать 
годной к решению боевых задач.

А на транспортировку таких грузов в сложившихся обстоятельствам «Карл Малый» – 
Дениц закрыл бы глаза. Лодка уже выдвигалась задним ходом из бетонного бункера, 
а по пирсу ещё бежали люди и передавали посылки и письма домой.

В бетонных стенах прозвучало троекратное приветствие. Это приветствовали не 
только команду смелой развалины, но и передавали привет на родину те, кто 
оставался здесь. Последний привет в ожидании того, как распорядится ими их 
горькая судьба.

Шансы на то, что «U-534» доберётся до родины, представлялись, по совести говоря,
 достаточно скромными. На лодке царил полный беспорядок. Но Шлумбергер, как 
механик – человек, отвечающий за дифферентовку лодки, – быстро взялся за 
наведение порядка.

– Не брать больше посылок с берега, – предупредил он, – а то все это барахло 
полетит за борт.

И действительно много чего полетело за борт. И хотя механику никак не удавалось 
как следует удифферентовать лодку, команда могла беспрепятственно передвигаться 
по лодке.

Шлумбергеру хотелось проверить в работе шнорхель, но «U-534» не могла