ских гор в Черное и Каспийское море, представляли собой естественные 
водные преграды, которые опытный неприятель мог удерживать даже относительно 
малыми силами. В своей книге «Европейские добровольцы» Петер Штрасснер 
описывает новый театр военных действий, представлявший собой в начале лета 
полный контраст тому, что «викингам» пришлось увидеть на Украине, где 
«деревенские дома были красивее, дороги лучше, а сельская местность пестрела 
золотыми полями спелой ржи и красными помидорными грядками». По мере 
продвижения начальство разрешало «викингам» делать короткие привалы, есть 
фрукты и овощи и утолять жажду, чтобы не так страдать от пыли и жары.
          На надувных лодках и плотах «викинги» переправились через реку Кубань,
 стекавшую с Кавказских гор и устремлявшую свои воды на расстояние более 350 
километров, до места своего впадения в Азовское море. Повсеместное бездорожье, 
гористая местность, рельеф которой, по мере провдижения «викингов», становился 
все более возвышенным, и быстрые, бурные горные реки постоянно сдерживали темп 
германского наступления. Полк СС Нордланд, до описываемого момента наступавший 
бок о бок с полком Германия, сменил направление удара и 7 августа овладел 
Кропоткиным – важным железнодорожным узлом, оборонявшимся сильным советским 
гарнизоном.
          9 августа был взят Майкоп. Дивизия Викинг под командованием Феликса 
Штейнера, составлявшая авангард LVII танкового корпуса, нанесла удар в 
юго-восточном направлении, на Туапсе, одновременно вклинившись с северо-востока 
и с юго-востока в район Майкопа. Отступавшие советские войска массами бросали 
артиллерию, бронетехнику и автомобили, но у безостановочно, на пределе сил, 
наступавших «викингов» не было времени воспользоваться этими трофеями. 
Главнейшей задачей оставался захват нефтяных месторождений. ОКВ приказало 
группе специалистов-нефтяников и техников следовать по пятам за наступающими 
германскими колоннами до самых Майкопских месторождении и обеспечить 
бесперебойную добычу нефти. Эта разношерстная группа, служившая только причиной 
для беспокойства, по воспоминаниям Петера Штрасснера совершенно не была похожа 
на фронтовую часть. «Эта рота, не имевшая совершенно никакого боевого опыта, 
очень скоро в полном составе попала в засаду в районе Джагинской. Их всех 
перестреляли, как зайцев, живым не ушел ни один. И на протяжении всего времени 
пребывания дивизии в этом районе, нефтедобыча так и не была восстановлена». 
Последнее не представляется удивительным. Перед отступлением большевики 
позаботились о том, чтобы вывести из строя все нефтедобывающее оборудование.
         Мой знакомый старик-осетин вспоминал о своей первой встрече с 
потомками древних асов, вернувшихся на легендарную родину своих далеких предков 
– в Осетию.
         «Как сейчас помню то утро. Мы, дети, с мамой и бабушкой, спрятались в 
яме, замаскированной кукурузной соломой. Пальба с утра стояла страшная. Потом 
вдруг все стихло. Мы сидим в темноте и не знаем, что будет. Через какое-то 
время внутренность ямы вдруг осветилась – это кто-то убрал солому. И я увидел 
немецкого солдата, присевшего на корточки и заглянувшего в нашу яму. На нем 
была фуражка с длинным козырьком (горное кепи – В.А.) и куртка, по-моему, 
светло-зеленого цвета. Я запомнил черную петлицу с двумя белыми молниями. Он 
спросил на ломаном русском: «Большевик нет?». Мы закричали в ответ: «Най, най!»,
 то есть: «Нет, нет!», по-нашему, по-осетински. Он засмеялся и поманил нас 
согнутым указательным пальцем: «Комм, комм!» – мол, вылезайте, ничего вам не 
будет. Мы послушались и вылезли из ямы. Глядим – вокруг стоят еще солдаты, 
парни как на подбор. Они показались мне родными братьями. У всех были открытые, 
обветренные лица, голубые глаза. Один дал мне кусочек шоколада – и я его взял. 
Потом, уже взрослым, мне не раз приходилось читать описания подобных эпизодов в 
художественной литературе и даже видеть на киноэкране. Знаете, хитрый немец 
пытается подкупить юного пионера или октябренка шоколадкой, бормоча при этом 
что-то вроде: «Киндер, гут киндер, вот конфет, слядкий конфет, рус нет такой, 
малшик, ти будешь сказать, где есть партизан!». А юный октябренок или пионер 
гордо отвечает: «Спасибо, я конфеты не люблю!», или: «Спасибо, я сыт!», или еще 
что-то в этом роде. А вот я взял этот кусочек шоколада и съел. Между прочим, 
это был первый шоколад в моей жизни. А тот солдат, что первым нас нашел, 
все-таки швырнул гранату в яму, из которой мы вылезли – на всякий случай…»
        21 августа горные егеря германского вермахта (а не эсэсовцы, как многие 
пишут и думают) подняли над высочайшей вершиной Кавказа –  Эльбрусом – военный 
флаг Германской империи (а не ее государственный флаг и уж тем более не «флаг 
СС»)619.    

                                        Народное ополчение

                                                                      Народ и 
партия – едины.
                                                                                
     Лозунг советских времен.

         Важную роль среди эсэсовских частей, преследовавших отступающего 
неприятеля, сыграл финский батальон, входивший в прошлом году в состав полка СС 
Нордланд, и включенный в состав дивизии Викинг. В начале этого года финские 
офицеры этого батальона прошли обучение в Бад-Тёльцском юнкерском училище СС 
(Бавария), а финский батальон был оснащен новейшими бронемашинами. Финны 
отлично зарекомендовали себя в бою под Линейной, где способствовали разгрому 
VII советского Гвардейского Кавалерийского корпуса, остатки которого рассеялись 
в дремучих кавказских лесах предгорьев Кавказа. Однако вскоре у «викингов» 
воз