были похожи друг на друга. Все бежали в Нижне-Чирскую.




Паулюс и Шмидт вылетают в котел


22 ноября около 9 часов я прибыл с последними колоннами в Нижне-Чирскую и 
доложил Паулюсу, что приказ о перенесении командного пункта выполнен. Он как 
раз сидел вместе с генерал-полковником Готом, командующим 4-й танковой армией. 
Оба командующих и несколько офицеров из их штабов обсуждали обстановку.

Вскоре я вновь должен был явиться в комнату, где происходило совещание. От 
Гитлера была получена радиограмма, которую я передал Паулюсу. Он прочел вслух 
краткий текст. Гот со своим штабом отзывался для выполнения других задач. 
Паулюсу и Шмидту был дан приказ немедленно вылететь в пределы образующегося 
котла и разместить командный пункт армии вблизи станции Гумрак.

На всех лицах отразилось изумление. В то время как Гот, видимо, был рад, что он 
избавлен от решения трудных вопросов, Паулюс и Шмидт глубоко задумались. Это не 
удивительно: ведь верховное командование в создавшемся катастрофическом 
положении возложило на них огромную ответственность. Опять поступили новые 
тревожные известия; XIV танковый корпус под командованием генерала Хубе, 
который должен был приостановить продвижение противника, атаковав его с фланга, 
уже почти вовсе не имел горючего. Не приходилось и думать о наступлении, корпус 
не мог удержать свои позиции, и противник оттеснил его к востоку от Дона, как и 
XI армейский корпус. Важный в стратегическом отношении мост через Дон у Калача 
был отдан без боя.[50 - Здесь, как и в ряде других мест книги, Адам одной из 
важнейших причин катастрофы гитлеровских войск на Волге считает недооценку со 
стороны Гитлера и генерального штаба сухопутных войск сил и возможностей 
Красной Армии. Но этот порок был свойствен также и командованию 6-й армии, 
которое неоднократно заверяло Гитлера, что овладеет Сталинградом.] Путь на юг — 
предположительный путь отступления 6-й армии — в значительной мере находился в 
руках противника. Всего несколько километров отделяло его передовые отряды от 
Калача. Не было силы, способной его остановить. Мы должны были считаться с тем, 
что котел замкнется уже в течение этого дня.

— Счастья в бою, — пожелал при прощании генерал-полковник Гот генералу Паулюсу. 
Это было более чем сомнительное пожелание в этой проклятой ситуации.

«Физелер-шторх» уже ждал Паулюса и Шмидта. Перед самым отлетом командующий 
позвал меня к себе в комнату.

— Теперь мы должны расстаться, Адам. Не знаю, когда мы снова увидимся. В 
качестве старшего офицера вы возглавите штаб. Как только Красная Армия 
достигнет нижнего течения реки Чир, переведите штаб через Тормосин в 
Морозовскую и объединитесь там с управлением тыла армии, которое уже выехало 
туда.

Я проводил Паулюса и Шмидта до аэродрома, который был расположен на краю города.
 Мы молча простились, и они сели в самолет.

Пропеллеры завертелись, перешли на полные обороты. Самолеты покатились, 
оторвались от земли, легли курсом на восток, перелетели Дон и быстро скрылись 
за противоположным лесистым берегом.

Чтобы проехать пять или шесть километров до моего штаба, потребовалось более 
часа. Автомобиль еле двигался, пробиваясь по улицам, забитым людьми и 
всевозможным транспортом. Нижне-Чирская превратилась в армейский лагерь.

С быстротой молнии распространилась весть о том, что здесь разместился штаб 
армии. Где штаб армии, там безопасно — так думали тысячи солдат и оставались в 
маленьком казацком городке на реке Чир.




Мы создаем боевые группы из отставших солдат


Вечером я связался по телефону с комендантом станции Чир.

— Что вам известно о противнике? Где находятся его передовые части?

— К сожалению, я не могу этого сказать, господин полковник. Со мной осталось 
всего несколько сотрудников, все прочие отступили вместе с нагруженными 
машинами. Здесь на складах еще есть несколько сот тонн продовольствия, 
снаряжения и горючего. Не знаю, как я их отправлю отсюда. У меня мало машин.