Солдат Красной Армии с каждым днем все чаще действует как мастер ближнего боя, 
уличных сражений и искусной маскировки. Наша артиллерия и авиация перед каждой 
атакой буквально перепахивают местность, занятую противником. Но как только 
наши пехотинцы выходят из укрытия, их встречает уничтожающий огонь. Стоит нам 
достигнуть в каком-нибудь месте успеха, как русские тотчас же наносят ответный 
удар, который часто нас отбрасывает на исходную позицию.

Задумавшись на минуту, Паулюс продолжал:

— Командование противника также действует более целеустремленно. У нас 
создалось такое впечатление, что советское командование намерено любой ценой 
удержать свои позиции на западном берегу Волги. В некоторых местах занятая 
русскими полоса обороны шириной не более 100–200 метров. Если верить показаниям 
пленных, штаб 62-й армии расположил даже свой командный пункт на крутом 
западном берегу. С середины сентября командующим этой армии является как будто 
генерал Чуйков.[37 - Генерал В. И. Чуйков, маршал Советского Союза, командовал 
героической 62-й армией, которая проявила безграничную отвагу в боях за 
Сталинград и нанесла смертельные удары гитлеровским захватчикам.] Все чаще ему 
удается перебрасывать новые дивизии через Волгу. Его боеспособность растет, 
наша уменьшается. Присланные нам пять саперных батальонов при наступлении в 
северной части города понесли такие большие потери, что мы были вынуждены 
вывести их из боя.

Несомненно, и противник испытывает огромные трудности. Пленные показали, что 
62-я армия снабжается ночью через Волгу. Однако, так как армия не имеет на 
западном берегу ни машин, ни лошадей, оружие, боеприпасы и продовольствие 
приходится переносить на руках от места разгрузки к позициям. Таким образом, 
войска не отдыхают ни днем, ни ночью. После разгрузки лодок на них отправляются 
на восточный берег раненые и больные. До сих пор нам не удавалось захватить 
место переправы или перекрыть реку.

— Но ведь это те же самые люди, господин генерал, которых мы в течение месяца 
заставляли отступать. Как объяснить это неожиданное ожесточенное сопротивление?

— Я уже сказал вам, что командование стало действовать целеустремленнее. Видимо,
 генерал Чуйков очень энергичный военачальник.

Было уже поздно. Мы проводили командующего по деревенской улице, которая была 
погружена во мрак. Вместе с поджидавшим его офицером генерал прошел в маленький 
домик, где он жил. А мы вернулись к своим делам. Подполковник опять взял в руки 
папку с бумагами.

— Я хотел бы упомянуть еще об одном мероприятии генерального штаба. Оно тоже 
свидетельствует, что в Берлине либо в Виннице иллюзиями подменяют реальную 
оценку положения. В начале октября в штаб 6-й армии прибыл генерал инженерных 
войск во главе управления по возведению долговременных укреплений, двумя 
штабами саперных полков, шестью штабами саперных батальонов и одной 
строительной ротой. Главное командование сухопутных сил поручило им возвести в 
Сталинграде бетонированные укрепления. Начальник инженерной службы нашей армии 
полковник Зелле вышел из себя, когда он услышал об этой нелепице: «Для 
строительства бункеров нужны цемент, гравий и лесоматериалы. Допускаю, что 
гравий можно добыть на Волге или Дону, но цемент и лесоматериалы надо везти 
сюда за сотни километров. Даже если бы это все удалось, ведь нет рабочей силы, 
необходимой для строительства. В ближнем бою за город сильно пострадали и 
саперные батальоны. Да к тому же русские наверняка не будут пассивно наблюдать, 
как мы возводим бетонированные укрепления».

Зелле предложил начальнику штаба 6-й армии использовать штабы инженерных войск 
для строительства позиций в тылу. Но генеральный штаб решительно отверг это 
предложение армии. Разумеется, не прислали армии и строительные материалы для 
бункеров. А между тем поступил приказ фюрера с требованием, чтобы присланные к 
нам инженерные войска построили безопасные отапливаемые бункера для танков. Это 
было столь же нереально.

— Я живо представляю себе, как реагировал Зелле на эти нелепые фантазии, — 
сказал я. — Все, что вы мне рассказали, действует прямо-таки удручающе, 
особенно в нашем трудном положении. Ну что ж, нам надо быть готовыми еще и ко 
многому другому.

Мой собеседник внимательно посмотрел на меня.

— Вы знаете, господин полковник, я прибыл сюда из управления кадров 
генерального штаба. Там меня иногда удивляло, что высшие командиры позволяют 
себе критиковать верховное командование. Но за эти пять недель, пока я вас 
здесь заменял, я понял, какой вред причиняют войскам нелепые мероприятия и 
приказы верховного командования вермахта.

— Да, это так, — ответил я. — Доверие к верховному командованию подвергается 
тяжелому испытанию. Хорошо было бы, если бы офицеры генерального штаба, несущие 
ответственность за подобные приказы, поработали несколько месяцев в