переносимый платяными вшами, в течение одной-трех недель в 80 процентах 
случаев приводил к смерти. Заражено же было более 90 процентов армии. Ведь в 
промерзших снежных норах или темных подвалах было невозможно обирать быстро 
размножавшихся вшей. Почти каждый, кто в конце января или начале февраля 1943 
года брел в плен, нес в себе зародыш смертельной заразы. Лишь очень немногим 
была сделана предохранительная прививка, лишь очень немногие выдерживали в 
полуголодном состоянии мучившую их целыми днями высокую температуру — более 41 
градуса. Несмотря на самоотверженную деятельность советских врачей и медсестер, 
смерть от сыпного тифа пожинала в лагерях для военнопленных обильную жатву. Она 
продолжала мрачную игру германского милитаризма с 6-й армией, оставив в живых 
лишь несколько тысяч человек. Вина за это падает на те же силы, которые погнали 
6-ю армию к Волге и приказали ей держаться там в нечеловеческих условиях, пока, 
наконец, люди не погибали.




Последнее пристанище: универмаг


В универмаге я ютился в подвале вместе с Паулюсом. В другом подвале напротив 
нас нашел пристанище Шмидт со своим начальником оперативного отдела. В 
двух-трех других помещениях располагались остальные работники штаба армии.

Вероятно, это был большой универмаг, подумал я, обходя здание. Через огромный 
подвал вел широкий, как улица, проход, по которому со двора могли въезжать 
грузовые автомашины. С обеих сторон находились складские помещения с большими 
окнами. Теперь перед окнами громоздились мешки с песком. В проходе стояли наши 
автомашины, защищенные от осколков и прямых попаданий толстыми стенами и 
перекрытиями. Верхние этажи были разрушены. Весь дом, вплоть до первого этажа, 
сгорел дотла. Каким-то чудом уцелела каменная лестница, которая вела на чердак. 
Казалось, что она свободно висит между этажами, но по ней еще можно было 
подниматься. С высоты третьего этажа хорошо обозревалась большая площадь. 
Напротив находились руины театра, а на востоке, между развалинами, блестела 
лента Волги. Справа от театра виднелась Царица — небольшой приток Волги с 
высокими крутыми берегами.

Штаб армии находился в районе действий 71-й пехотной дивизии. Полковник Роске, 
назначенный после смерти генерала фон Гартманна ее командиром, 27 января был 
произведен в генералы. Солдаты дивизии были в значительно лучшем состоянии, чем 
солдаты на западном и южном участках котла. С начала окружения у них почти 
всегда были хорошо оборудованные позиции и отапливаемые убежища и, как это ни 
удивительно, по-видимому, достаточное питание.

Вскоре, обходя подвал, я наткнулся на ряд дверей, на которых болтались тяжелые 
висячие замки. Сопровождавшему меня унтер-офицеру я приказал открыть двери. Он 
неохотно выполнил мое приказание. Причина стала ясна, когда двери были открыты 
и я увидел, что в помещениях спрятано довольно большое количество 
продовольствия. Очевидно, интенданты, а также ответственные за снабжение 
командиры дали в ноябре неправильные сведения о запасах. Это было свинство! 
Если и другие дивизии северного и сталинградского участков котла — хотя бы и в 
отдельных случаях — поступали так же, легко можно было высчитать, какое 
количество продовольствия утаено от дивизий, которые вели тяжелые бои на 
западном и южном участках. Роске признал, что он, не проверив, положился на 
данные, представленные офицерами интендантской службы.




Генералы требуют капитуляции


26 января наступавшие с запада советские подразделения соединились на Мамаевом 
кургане с подразделениями продвигавшейся с берега Волги 62-й советской армии. 
Холм, из-за которого осенью шли ожесточенные бои, был окончательно взят Красной 
Армией. Теперь котел был рассечен на две части.[86 - Рано утром 26 января без 
артиллерийской подготовки 51-я и 53-я гвардейские стрелковые дивизии 21-й армии,
 поддержанные танками, перешли в наступление. Навстречу им наносила удар 13-я 
гвардейская стрелковая дивизия 62-й армии. Противник сопротивлялся упорно, но, 
не выдержав удара, бросая тяжелое оружие, вынужден был поспешно отойти частью 
сил в южную, а частью сил — в северную половину города. В результате упомянутые 
дивизии 21-й армии у поселка Красный Октябрь, а затем на западных скатах 
Мамаева кургана соединились с 13-й гвардейской и 284-й дивизиями 62-й армии.] С 
северной частью котла телефонная связь оборвалась. VIII и XI армейские корпуса 
оказались предоставленными самим себе.

Наступавшие со всех сторон советские войска с каждым часом все больше сжимали 
рассеченные части котла. Несколько генералов, оставшихся без войск, находились 
в здании бывшей городской тюрьмы севернее Царицы, и среди них фон Зейдлиц, 
Пфеффер, Шлемер, Дебуа, Лейзер, Эдлер фон Даниэльс и полковники Штейдле и Болье.