Сын генерала, лейтенант, находившийся в его же штабе, учился в дрезденской 
гимназии в одном классе с моим мальчиком. Отец попрощался с сыном, сказав ему, 
что решил застрелиться, так как не может пережить позора. Молодой Штемпель с 
группой единомышленников хотел было добраться вниз по Волге до группы армий «А»,
 но попал в плен.

Таким образом, выбыли из строя все командиры дивизий IV армейского корпуса.

26 января Шмидт случайно узнал, что Зейдлиц предоставил командирам полков и 
батальонов право капитулировать по своему усмотрению. Рассвирепев, он 
потребовал, чтобы Паулюс отстранил Зейдлица от командования и подчинил три его 
дивизии (100-ю, 71-ю и 295-ю пехотные дивизии) генерал-полковнику Гейтцу, 
командиру VIII армейского корпуса. К несчастью, командующий, захваченный 
требованием Шмидта врасплох, дал на это свое согласие.

Я был вне себя от того, что Паулюс в такой час решился на столь строгое 
наказание генерала, который, в принципе, с самого начала правильнее оценивал 
обстановку, чем командование армии. Потом Паулюс понял, что он слишком 
поторопился, однако не решился взять назад данное Шмидту согласие.

Генерал-полковник; был в неописуемом состоянии. Как службист, он был совершенно 
беспомощен в сложившейся ситуации, а главное — не мог собраться с силами, чтобы 
освободиться от влияния бессовестного Шмидта. Правда, мне казалось, что он как 
будто понимал, что смалодушничал в решающий момент. Однако это понимание еще 
больше угнетало его и делало более пассивным. Физические и моральные силы 
Паулюса были на исходе.




Трагедия раненых


Штаб нашей армии состоял теперь только из командующего, начальника штаба, 
начальника оперативного отдела, начальника связи армии, 1-го адъютанта, а также 
нескольких офицеров для поручений. 26 января около полудня мы выехали на двух 
легковых и одной грузовой машинах к нашей последней «главной квартире». На 
улицах возле разрушенной больницы уже шла стрельба из винтовок и автоматов. 
Офицер 371-й пехотной дивизии доложил: «Приближаются танки противника».

Улицы были оживленнее, чем когда я проезжал по ним накануне. Раненые и больные 
тащились к комендатуре центральной части города. Согласно приказу по армии, там 
было их место сбора. Однако этой комендатуры уже не существовало. На ее месте 
был лазарет, битком набитый ранеными и больными. Те, кто не смог поместиться в 
здании, искали укрытия в близлежащих подвалах, переполненных до отказа.

Когда мы укрылись в универмаге, во всей занятой нами части города уже не 
осталось ни одного подвала, не забитого до предела. Начальник санитарной службы 
71-й пехотной дивизии доложил Паулюсу, что медицинскую помощь оказывают лишь 
небольшой части раненых и больных. Большинство лазаретных и больничных 
помещений не имели освещения. В лучшем случае у врачей и санитаров, возившихся 
в каком-нибудь углу, было еще несколько свечей или окопных фонарей. Никто не 
знал, сколько десятков или сотен людей лежали на голом полу, тесно прижавшись 
друг к другу. Если кто-либо долго не шевелился, то его сосед кричал: «Здесь 
мертвый!» Случалось, однако, что это оставалось незамеченным, так как умерли и 
лежавшие рядом. Без медикаментов, перевязочных материалов и анестезирующих 
средств врачи были почти бессильны. Зачастую все санитарное имущество было 
потеряно при отступлении — то ли в результате того, что автомашины стали из-за 
отсутствия горючего, то ли из-за того, что их разбомбили. К тому же сами врачи 
и санитары едва держались на ногах. Однако они делали все, что было в 
человеческих силах, причем им помогали священники. Когда превращенное в лазарет 
здание комендатуры загорелось от попадания артиллерийского снаряда, разыгрались 
невообразимые сцены. Сотни солдат были растоптаны в свалке, погибли в огне, 
были погребены под обрушившимися развалинами.




Сыпной тиф


В последние дни появилась еще одна коварная опасность, преследовавшая уцелевших 
солдат 6-й армии вплоть до лагерей военнопленных и скосившая десятки тысяч 
человек: сыпной тиф. Сначала не замечали, что некоторые солдаты казались крайне 
усталыми, впадали в оцепенение, их знобило, болели руки и ноги, они бредили в 
жару и в конце концов умирали. Были болезни с такими же симптомами, например 
волынская лихорадка.[85 - Волынская лихорадка — инфекционная болезнь, 
переносчиками которой являются вши. Имела широкое распространение в 
гитлеровской армии.] Однако сыпной тиф был несравненно опаснее. Его возбудитель,