Генерал-майор Шмидт стоял перед картой обстановки. По знаку командующего он 
начал свой доклад.

— Я только что говорил с начальником штаба группы армий «Дон» генералом Шульцем 
по коротковолновой радиостанции. Он сообщил мне, что сегодня утром Красная 
Армия начала действия против правого фланга группы армий «Дон» и левого фланга 
группы армий «Б». Вероятно, противник намерен прорваться по направлению к 
Ростову. Сейчас положение еще неясно. LVII танковый корпус Гота ведет 
ожесточенные бои с крупными силами неприятеля и весьма медленно продвигается 
вперед. Его авангарды ведут бои на участке Верхне-Кумский, Водянский, Кругляков,
 то есть примерно в 50 километрах от нашего южного участка. Группа армий «Дон» 
снова предложила Главному командованию сухопутных сил разрешить 6-й армии 
прорыв из окружения. Следовательно, мы должны считать, что в этой крайней 
критической обстановке главное командование войдет наконец в наше положение. 
Прошу начальника оперативного отдела и квартирмейстера доложить о том, как идет 
подготовка.

Сначала голос начальника штаба чуть дрожал от волнения, но к концу речи Шмидт 
успокоился.

Начальник оперативного отдела в своем выступлении добавил к вышесказанному:

— Наши 40–50 еще боеспособных танков сосредоточены вблизи намеченного места 
прорыва. Запаса горючего хватит не меньше чем на 30 километров. Перед 
командиром танкового корпуса поставлена задача прорвать вражескую линию обороны 
и установить связь с LVII танковым корпусом. Участок прорыва должен быть 
обеспечен с флангов, чтобы 6-я армия могла выбраться из котла. Вывод наших 
дивизий подготовлен на всех участках.

Исполняющий обязанности обер-квартирмейстера подполковник фон Куновски доложил:

— Капитан Тепке находится, как предусмотрено приказом, в Карповке. Он 
сосредоточил там автотранспорт грузоподъемностью 700 тонн и будет двигаться 
вслед за нашими атакующими танками. Его задача — получить доставленные армией 
Гота грузы и возможно быстрей подвезти их к нашим наступающим дивизиям. VIII 
воздушный корпус получил приказ сбросить в образуемую брешь горючее и 
боеприпасы для наших танков, пробивающихся к югу. Дивизионная артиллерия и 
полевые кухни будут прицеплены к грузовикам. Необходимое количество машин 
наготове.

Шмидт добавил, что вся лишняя боевая техника должна быть подготовлена к 
уничтожению.

Во время этих докладов или сообщений Паулюс смотрел на карту. Теперь он 
повернулся к нам лицом.

— Надо надеяться, приказ придет очень скоро, в противном случае возникнет 
опасность, что мы уже не сможем его выполнить. День ото дня тают силы наших 
солдат, убывают боеприпасы, продукты, горючее и медикаменты. Сегодня горючего 
хватит только на 30 километров атаки, а через четыре-пять дней запас его может 
сократиться настолько, что мы больше не будем способны ни на какую атаку.

После этой серьезной, хоть и не неожиданной оценки обстановки мы разошлись.

Конечно, приготовления в районе Карповки не могли укрыться от наших войск. 
Простой солдат был на этот счет необычайно чуток. Если медленное продвижение 
армии Гота породило известное уныние, то весть о готовящемся прорыве из котла, 
распространившаяся с быстротой ветра, вызвала новый подъем оптимизма. Солдаты 
готовы были забыть обо всех мытарствах и жертвах, принесенных ими в последние 
недели, только бы выбраться из этой мышеловки. Вырваться из котла — это значило 
получить регулярное и сытное питание, освобождение от фронтовой службы, покой и 
давно полагающийся вожделенный отпуск, свидание с женой и детьми, родителями, 
братьями и сестрами. Чего только не сулила обманчивая надежда предельно усталым,
 измученным, истощенным солдатам…

Наши писари и ординарцы тоже сияли в предвкушении будущего счастья. Они уже не 
сидели так апатично и бесцельно за своими столами. Когда я 16 декабря зашел под 
вечер к своим писарям в их укрытие, обер-фельдфебель Кюппер, весело смеясь, 
встретил меня словами:

— Ну вот, господин полковник, дело-то у нас на мази. До чего ж мы рады, что 
выберемся опять на свет из этой проклятой норы. Ведь наши на родине понятия не 
имеют, что тут у нас приключилось. Только вчера получил письмо от жены, так она,
 верно, в десятый раз, не меньше, спрашивает, почему я не приезжаю в отпуск.

— Счастливец! А я, милый Кюппер, с 19 ноября не получаю писем от родных. Но 
теперь можно снова надеяться. Соберите всякую писанину, чтобы ее уничтожить. 
Обременять себя этим при прорыве нам не к чему.

— Будет сделано, господин полковник. Только что был у нас писарь из LI