Старик Гартман был глубоко религиозен, он аккуратно ходил в церковь, и на 
верстаке перед ним всегда лежала Библия.

— Коммунисты не хотят иметь ничего общего с религией, — говорил он, — поэтому я 
против коммунизма. Я действительно вовсе не сторонник русских. Но я и не 
национал-социалист. Как послушаешь отпускников, так волосы дыбом встанут. 
Невинных людей убивают, вешают мирных жителей. С этим я никак не могу 
согласиться. А что творят с евреями — это просто позор. Почему их надо 
истреблять? Они ведь тоже люди и так же исполняют свой долг, как и мы. Нет, это 
ни к чему хорошему не приведет. Да притом война на два фронта. Мы не можем ее 
выдержать. Это показала еще Первая мировая война. У России гигантская 
территория и большие людские ресурсы.

— Ничего, справимся! — сказал я и простился со своим старым знакомцем. Однако 
то, что я от него услышал, снова дало пищу сомнениям, которые лишили меня сна 
несколько недель назад, после беседы с генералом Паулюсом. Много ли есть в тылу 
людей, которые думают, как этот столяр? Я прислушивался к речам окружающих, 
разговаривал с крестьянами, мелкими торговцами, рабочими, учителями. Чаще всего 
они были со мной осторожны, избегали отвечать на мои вопросы. В их глазах я был 
высокопоставленный военный. Вот это-то меня и смущало, вот отчего мне не 
удавалось рассеять свои сомнения. Впрочем, жена рассказывала мне, что люди у 
нас живут в постоянном страхе перед гестапо. Необдуманное слово могло навлечь 
на человека арест и ссылку в концлагерь. Повсюду царило взаимное недоверие. 
Подавленное настроение я наблюдал и в Эйхене, когда ездил к своему брату. 
Многие из моих юных родичей погибли на фронте, и все это были крестьянские 
сыновья, которые когда-нибудь унаследовали бы родительский хутор. В былые 
времена я с удовольствием ездил в свою родную деревню к родственникам и друзьям.
 А теперь мне пришлось выражать им соболезнование по поводу постигших их утрат. 
Почти всюду встречались мне женщины с заплаканными лицами.




Из отпуска — к начальнику управления кадров


По возвращении из Эйхена я застал в Мюнцберге телеграмму от коменданта 
Франкфуртского гарнизона: «Согласно приказу 6-й армии, немедленно прервать 
отпуск, явиться завтра в управление кадров сухопутных сил в Берлине».

Это был неприятный сюрприз. Моя жена совсем приуныла. Как она радовалась моему 
отпуску, какие только планы мы с ней не строили! А теперь все рухнуло. Я быстро 
собрался. Разлука и мне давалась тяжело.

В Наугейме я поспел к ночному поезду на Берлин. Прибыв туда в первой половине 
дня, я сразу же явился в управление кадров сухопутных сил. Меня уже ждали, и 
дежурный офицер тотчас препроводил меня дальше, к курьерскому поезду на Летцен. 
Так что я мог только по телефону приветствовать своего шурина подполковника 
Вагнера, начальника отдела в Главном штабе вермахта (ОКБ).

В Летцене знали о моем приезде. Здесь я наконец узнал, почему я должен прервать 
отпуск: надо лететь в Полтаву, где начальник управления кадров сухопутных сил 
генерал Кейтель[15 - Однофамилец фельдмаршала Кейтеля — начальника Верховного 
командования вооруженными силами.] созывает совещание армейских адъютантов 
группы армий «Юг».

Я переночевал в специальном поезде генерал-фельдмаршала фон Браухича. Поезд, 
находившийся в лесу под Летценом, был замаскирован. Он состоял из нескольких 
спальных вагонов, вагона-ресторана и салон-вагона с креслами и столом. 
Комендант поезда отвел мне с моим адъютантом отдельное купе.

Когда на другое утро я вышел из автомобиля на Летценском аэродроме, личный 
самолет генерала Кейтеля был уже готов к вылету в Полтаву. Сам генерал прибыл 
вслед за мной в сопровождении нескольких начальников отделов управления кадров 
сухопутных сил.

Обуреваемый весьма различными чувствами, ждал я отлета. Поднялся сильный ветер.

Мы заняли свои места, самолет стартовал, под нами раскинулось озеро. Уже на 
высоте нескольких сот метров нас стало болтать. До этого я никогда не болел 
воздушной болезнью. Но тут мне досталось крепко. Когда мы делали промежуточную 
посадку в Житомире, ноги у меня были как ватные. Вполне понятно, что я не имел 
ни малейшего желания вылезать из машины. Правда, потом лететь было приятнее, и 
все же, когда я в Полтаве почувствовал под ногами твердую почву, я обрадовался.

Совещание началось на другое утро в здании штаба группы армий. Кроме Кейтеля и 
начальников отделов управления кадров, в совещании участвовали: 1-й адъютант 
группы армий «Юг» полковник фон Вехмар, 1-е адъютанты 2-й, 6-й, 11-й и 17-й 
армий, а также 1-й и 4-й танковых армий. Нам было поручено установить,