3. Обсуждение вопроса об англо-германском договоре, предусматривающем союз или 
нейтралитет, на основании которого можно было бы замедлить выполнение новеллы.

4. Требование, чтобы Англия отказалась от соотношения морских сил, равного 2:1, 

т.е. от принципа два киля против одного, и согласилась бы на более приемлемое 
для нас соотношение{139}.

Канцлеру было предложено установить, получил ли Холден от своего правительства 
поручение вести предварительные переговоры, или он явился частным образом, 
чтобы 
позондировать почву. В зависимости от полученного ответа канцлер должен был 
говорить либо от имени кайзера, либо от своего. Кроме того, кайзер 
предостерегал 
против преждевременного раскрытия наших козырей и в особенности подчеркивал 
необходимость настаивать на праве каждой державы самостоятельно определять свою 

оборонную мощь и сохранять в неприкосновенности морской законопроект до 
принятия 
английских уступок. Именно потому, что мы внутренне решились первыми пойти на 
уступки, нам следовало, по моему мнению, соблюдать сдержанность, чтобы вообще 
добиться каких-либо результатов, тем более, что Холден - человек большого ума и 

ловкий lawyer{140} - принадлежал к той категории британских государственных 
деятелей, которые чувствовали, что могут играть нашими немецкими политиками.

О полуторачасовом разговоре, который Бетман вел с Холденом после полудня 8 
февраля, мы имели сообщение из кругов, близких к английскому государственному 
деятелю{141}. Если эти сообщения правильны, то канцлер заверял британского 
министра в своем неизменном стремлении достигнуть соглашения с Англией и, идя 
навстречу Холдену, выразил склонность растянуть на более долгий срок постройку 
предусмотренных новеллой кораблей. Со своей стороны он предложил формулу 
нейтралитета. Холден, отвечал уклончиво, выдвинул на первый план безусловную 
лояльность Англии по отношению к соглашениям с Францией и Россией и, по его 
утверждению, якобы указал канцлеру на английские военные обязательства по 
отношению к Франции, Бельгии и другим странам и энергично предостерегал его 
против германской новеллы, на которую Англии пришлось бы отвечать 
осуществлением 
принципа два киля против одного. Он не пошел также на предложенную ему формулу 
нейтралитета и согласился самое большее на ничего не говорившее обязательство 
отказаться от "неспровоцированной агрессии" (!). Итак, Холден показал, что он 
крепко держится традиционной политики Англии.

Ошибка канцлера в этой предварительной беседе заключалась в том, что он 
ознакомил своего собеседника не только с законопроектом, но и с теми 
сокращениями, которые он желал в нем произвести. Если бы он положил в основу 
переговоров законопроект в его первоначальном виде, то мы имели бы в руках 
гораздо больше объектов для компенсации. Напротив, в угоду своему миролюбию 
Бетмам счел благоразумным в разговоре с англичанином несколько отступить от 
позиции официальных представителей германской обороны - "людей флота".

Такая тактика произвела на Холдена прекрасное впечатление, облегчила ему задачу 

усиления раскола в германском правительстве, на который ему указал сам канцлер, 

и дала ему возможность выдумать "военную партию", против которой приходилось 
будто бы бороться канцлеру.

9 февраля Холден был принят кайзером, пожелавшим принять участие в беседе, в 
которой первоначально должны были участвовать только Холден и я.

Перед аудиенцией состоялся завтрак, на котором присутствовал также и канцлер. 
За 
завтраком о политике не говорили, но атмосфера была довольно напряженная. При 
своем появлении канцлер попросил меня не заговаривать первым о соотношении 
морских сил, равном 2:3. Чем объяснялось это желание, я не знаю; возможно, что 
он считал его еще недостаточно выгодным для Англии. Вообще же канцлер не 
осведомил меня о ходе переговоров и, в частности, о формуле нейтралитета, а во 
время последовавшей затем аудиенции, перед началом которой Бетман удалился, я 
отчасти играл роль простого свидетеля, так как кайзер сам вел беседу.

В начале беседы Холден заявил, что говорит от имени британского кабинета и с 
согласия своего короля, а в конце ее подчеркнул вопреки этому заявлению, что 
она 
представляет собой лишь частный обмен информацией{142}.

Холден начал с того, что предсказал нам в перспективе обладание крупной 
африканской империей. Хотя еще в январе кайзер относился с большим и 
небезосновательным недоверием к предложениям колоний, за истекший промежуток 
времени честолюбие его удалось возбудить картиной грандиозных приобретений